Исполнилось БЫ 90 лет КИРЕ МУРАТОВОЙ Вспоминаем Киру... Начав в эпоху послесталинской оттепели, она совпала с новой советской кинематографической волной, к которой принадлежали Глеб Панфилов, Элем Климов, Лариса Шепитько и многие другие талантливые режиссеры. Однако Кира Муратова, хоть и принадлежала к этой генерации, но никак не вписывалась в нее. Отчасти в силу того, что жила и работала в Одессе с ее особым культурным кодом, но главное — потому, что ее художественный мир принципиально отличался от тех, в которых жили и творили ее современники. Муратова никогда не снимала проблемно-социальных фильмов, но в то же время ее не привлекал тот тип авторско-мессианского кинематографа, который был характерен для этой эпохи и достиг пика в творчестве Андрея Тарковского. Ее интересовал человек в своей природной органике, и множество таких "прекрасных монстров" (профессиональных актеров и просто типажей) она нашла в своей любимой Одессе. Хотя при этом приглашала сниматься звезд из Москвы — Владимира Высоцкого, Аллу Демидову, Олега Табакова… И Ренату Литвинову, которая стала на какое-то время ее музой и раскрылась в фильмах Муратовой своими самыми прекрасными качествами. Ее ранние ленты — "Короткие встречи" и "Долгие проводы" — много лет пролежали на цензурной полке: цензоры чувствовали чуждость этих "провинциальных мелодрам" советскому канону. Ее "Астенический синдром" стал одним из главных фильмов эпохи перестройки, хотя тоже не отличался открытой социальностью, а показывал глубинные травмы человека и общества. Судьба свела меня с Кирой в момент "перемены участи" (так назывался и ее фильм того времени), когда Конфликтная комиссия снимала с полки ее старые работы и защищала новую (мат в "Астеническом синдроме" пытались отцензурировать; теперь он снова под запретом). Кира приехала в Москву и остановилась в гостинице рядом с Курским вокзалом. Я жил недалеко, она зашла к нам домой, мы угощали ее борщом и обсуждали стратегию защиты. Это был один из самых счастливых моментов моей жизни. Спустя несколько лет она сказала, что хотела посвятить мне один из своих поздних фильмов, но подумала, что это будет нескромно Позднее творчество Киры дает блистательные образцы гротеска, сатиры, даже анекдота, за которыми всегда стоит рефлексия большого художника. "Чеховские мотивы", "Мелодия для шарманки", "Настройщик", "Вечное возвращение" — все эти и другие муратовские фильмы складываются в трагикомедию человеческой жизни, ужасной и прекрасной, легкомысленной и агрессивной, естественной или искаженной цивилизацией и культурой. Пессимизм, который часто посещает Муратову, выражен в формуле "Я ставлю этой планете ноль" (фраза из фильма "Три истории"). Но, дойдя до крайней точки отчаянья, режиссер возвращается и снова экзаменует человеческие проявления и поступки — и вдруг в них обнаруживаются красота, обаяние, юмор. Муратова — гуманист, но только не в классическом, а в современном смысле слова, который в XXI веке способны художественно воплотить совсем немногие. Собственно, и гуманизма как такового почти не осталось -- весь вышел. И вот уже почти тысячу дней Одесса живет в состоянии войны. К счастью, Кира этого не увидела. На фото - с Евгением Голубенко; он был самым близким человеком в жизни Киры и соавтором ее работ.