Десятилетний "эксперимент" инклюзии провалился. Разговоры об инклюзии начались давно, но только в 2012 году они были узаконены на федеральном уровне. С 2013-14 гг., под сладкие речи отдельных, утопающих в государственных деньгах адептов инклюзии, она начала свое победоносное шествие по стране. "Так будет хорошо, так будет правильно" — говорили они. Тем более, что число детей с ОВЗ в обычных классах с 2013 по 2024 годы выросло примерно в три раза — со 150 тыс. до 470 тыс. чел. Вопрос инклюзии даже в теории спорен. Нет и, наверное, не будет никаких окончательных научных ответов. На практике же почти всем совершенно очевидно, что в обычной школе это не работает. Не работает так, что вредит и здоровым, и не очень здоровым детям. Однако, решение было принято на уровне государства, а в ответ на возражения были придуманы красивые аргументы за. Основным среди них стало то, что, якобы, инклюзивное чудо будет обеспечено при достаточном количестве профильных специалистов в общеобразовательных школах. Как же обстоят дела с оснащением школ этими специалистами по прошествии 11 лет? Обратимся к графикам. Что означает стремительный рост красной линии? Это отношение общего количества специального персонала к общей численности работников системы образования с 2013 по 2024 год. Очевидно, что спец.персонал стремительно увеличивается. Однако, это только добавляет треска к провалу инклюзивного эксперимента, но об этом чуть ниже. Если мы возьмем отношение спец.персонала к количеству детей с ОВЗ, которые обучаются в обычных классах, то увидим совсем другую картину — синяя линия на отдельном графике. Неужели всё настолько плохо? Нет, всё ещё хуже! Давайте посмотрим сколько же психологов, соц.педагогов, тьюторов, логопедов и дефектологов (именно они входят в группу спец.персонала) приходится на одно школьное здание? В лучшем случае это 0,34 логопеда, 0,52 психолога, 0,32 соц.педагога, 0,14 тьютора и 0,14 дефектолога. В лучшем — потому что мы поделили на самое меньшее из возможных количество школьных зданий. По иным методикам подсчетов зданий больше и, значит, показатели ещё меньше. И теперь пора вспомнить о треске. А он в том, что значительные мощности педагогических вузов долгие годы направлены на подготовку психологов и др. При стремительно сокращающемся количестве учителей. Например, количество призванных воспитывать патриотизм и готовить к защите Родины учителей ОБЖ/ОБЗР за эти годы сократились на 22%! А химиков — на 15% (раздел 2.1 Записки)! Но ВУЗы продолжают готовить психологов, которых, да, не хватает для такой инклюзии, но и не хватит никогда. При нашей жизни — уж точно. Очевидно, что, если заявляется инклюзия, то в школах должно быть, как минимум, по одному указанному выше специалисту. Их не получится привлечь вдруг и уволить, если пропадет нужда. Это не рынок, это так не работает. Они просто должны быть и точка. Как минимум – потому что один тьютор, например, может находиться только в одном классе (удивительно, да?), а часто требуется в двух и более классах одновременно. Никакая оптимизация тут проблему не решит, ну если только разорвать бедного психолога или дефектолога, оптимизировав их уже таким образом. Итак. По прошествии более 10 лет инклюзивного эксперимента мы можем однозначно констатировать факт его провала. Государство оказалось не в состоянии обеспечить внедрение инклюзии в массовую школу. Качество образования при этом в такой школе снижается, а нагрузка на учителей растёт. А дети? — а дети страдают. И те, и другие.