Агент под горой (рукописей)

А теперь делюсь с вами новостью из личного, так сказать, архива.

Мой исландский роман «Когда запоют мертвецы» тоже ждет переиздание, и для меня это большое дело, потому что «Мертвецы» остаются одной из моих самых любимых, самых важных книг о любви.

И тут такое дело.
✨«Мертвецы» будут переизданы в Альпине! ✨

А это значит: новая невероятная обложка, новые иллюстрации, новое аудио! Я взбудоражена, чего греха таить, но я доверяю моей команде на 100%, и у меня нет никаких сомнений, что будет что-то невероятное.

#моикниги

Книге нужна фишка

Часто думаю о том, как тяжело сейчас авторам фэнтези. Оно остается пока самым популярным и самым «густонаселенным» жанром, а соответственно — жанром, в котором самая высокая конкуренция.

С одной стороны — издательств, которые издают фэнтези и которые ищут этот жанр, много, с другой — и рукописей просто завались.

Как я это ощущаю изнутри?
Честно сказать? Как будто истории все слеплены в один ком и похожи одна на другую. И я знаю, что так же ощущают это и редакторы (за всех говорить не берусь, но те, с кем я общаюсь, — да). Сидя на питчингах, разгребая почту: было, было, было…

Столько всего уже было, что выцепить жемчужину почти невозможно.

Именно поэтому вашей книге (любой, не только фэнтези) нужна фишка, какая-то, которая «ого, это что-то новенькое, давайте посмотрим».

Эта фишка может быть:

🌸 сеттингом. Новые неизбитые сеттинги все еще работают исправно. «Вербы Вавилона» Марии Воробьи, «Когда засияет журавль» Лиды Платнер и «Слово Вирявы» Ани Бауэр зацепили именно за счет необычного нестандартного сеттинга;

кстати, может быть необычной не локация, а тайминг, например!

🌸 необычным героем; когда я готовила к питчу одну из моих подопечных, Катю, мы обе понимали, что сеттинг у нее не выигрышный, зато на персонаже можно сыграть! А все потому, что у ее героини нет рук. И не просто нет рук, чисто номинально, а в результате остеосаркомы героиня потеряла руки, и теперь учится жить с бионическими протезами по-новому.

И мы подчеркивали, что в литературе мало героев с инвалидностью, и было бы здорово, будь их больше.

К слову, у Кати слог был просто великолепный, я почти никогда не смеюсь, а тут юмор был просто потрясающий. Но — мы знали, что презентовать книгу «слог великолепный» не получится. Слог не перекроет идею.

🌸 нестандартными сюжетными твистами. Я помню, в каком шоке я была от «Пионовой беседки» Лизы Си, когда все начиналось, как китайский любовный роман, где героиня любит героя, а ее выдают за другого, а потом вдруг после первой трети романа героиня… умирает.

И попадает в китайский загробный мир, становится голодным духом и приключается дальше как мертвая. Сейчас этим, если что, мало, кого удивишь, у нас уже написано какое-то количество романов с приключениями после смерти (все та же Лида Платнер или Морфо), но идею вы поняли.

Это должен быть какой-то твист, который «ну нихрена ж себе!»

🌸 большая лояльная аудитория. Если у вас дофига подписчиков, готовых купить вашу книгу, издательство возьмет вас, не глядя. Вы уж простите, но это правда, и я много раз в этом убеждалась;

🌸контракт с продюсерским центром и будущая экранизация; время от времени натыкаюсь на ситуацию, когда на питчинг или в самотек приходят рукописи, по которым уже есть договоренность на экранизацию. Поверьте, издательство не упустит такого шанса.

Вечный вопрос в таких ситуациях обычно звучит так:
«А что, просто хорошо написанной интересной книги уже не достаточно?»

Плохие новости: нет.
Хорошие новости: честно говоря, просто хорошо написанной книги никогда не было достаточно.

Так что, если у вас 100500-ый по счету ретеллинг европейской сказки, подумайте, чем вы выделитесь среди других ретеллингов.

Да и вообще, нащупывать УТП вашей книги — суперполезное занятие.

#продвижениекниг #сплошнаяпольза

Самое сложное в написании исторической прозы — даже не работа с матчастью. День, два, три кропотливого труда, и ты вырабатываешь схему. У меня сейчас все по папочкам, все аккуратно: фотографии, карты, воспоминания, диссертации, книги, путеводители.

Самое сложное — это не испугаться утонуть в этой самой матчасти.

Я часто работаю самостоятельно. Для некоторых моих книг («Когда запоют мертвецы» и «Дети в гараже моего папы») я прибегала к помощи консультантов, которые отсматривали либо мои главы, либо прицельно проверяли то, что я просила. С другими — работала сама, как с «Хозяйкой» (историчность которой похвалил сам Зотов, между прочим).

С Харбином самым сложным было не испугаться. Да, объем матчасти огромен, больше, чем с «Мертвецами», больше, чем с «Хозяйкой». Но я очень благодарна этим двум книгам за то, что они научили меня работать с матчастью, я уже не цепенею от ужаса, глядя на объем контекста.

Что я делаю, по шагам:

✔️ Сперва я просто, как говорится, напитываюсь. Слушаю подкасты, читаю книги, одну, две, три, нахожу заметки или воспоминания. Это бессистемная работа, просто для того, чтобы поймать дух времени.

✔️ А дальше я расчерчиваю фронт работ. Пишу синопсис и помечаю, какие материалы мне будут нужны.

Так, вот у меня действие начинается в декабре 1919 года, в городе Ново-Николаевске, мне нужно найти: карту города, фотографии, воспоминания, в идеале — книги, которые были написаны об этом периоде. Нужно ли мне знать о городе все-все-все? Нет. Вот у меня семья. Где они живут? Рядом с чем? Что видят из окна?

✔️ А дальше я пишу. Нет, я не охватываю весь массив данных, я выбираю маленький кусочек и с ним работаю. Дальше туман войны рассеивается, я перехожу к следующему.

Время от времени меня накрывает паникой, что я все на свете перепутаю. Например, описываю сейчас отель в Харбине, где внутри был иллюзион «Прогресс», а потом обнаруживаю, что к моменту действия он был уже переименован в «Гранд-Рекорд».

Что я делаю с этим страхом? Я прощаю себя за свои ошибки, которые все равно будут. Я не жила в Харбине в то время, я могу полагаться только на чужие воспоминания.

Которые, надо сказать, тоже бывают очень tricky. Я читала и слушала четыре варианта воспоминаний об одном и том же событии — похищении французского пианиста Семена Каспе, и внезапно все они расходятся не только в деталях, но и в базовых фактах (вплоть до того, что одни информанты говорили, что Семена похитили фашисты, другие — хунхузы, китайские бандиты, третьи — что руку приложила японская жандармерия).

Мне нравится, как в свое время сказал Алексей Иванов: «Хотите идеальной достоверности, это вам в машину времени». Моя книга не будет слепком исторической истины. Она не будет учебником истории, не будет сводкой событий белого Харбина.

Это будет книга-приключение о двух девочках очень разного происхождения, которые оказались в одинаковых обстоятельствах. Это будет книга об эмиграции, адаптации, об ужасах войн, о надеждах, что где-то будет лучше, чем здесь. Чем она не будет — так это книгой об истории Харбина.

P.S. Если у вас или вашей семьи есть воспоминания о Харбине или вдруг вы как-то очень круто и глубоко в этой теме и готовы мне помогать с материалами и вопросами, буду признательна.

Какого рода вопросы: мне, например, сложно найти, что сколько стоило. То есть цены есть, но не на тот период, что мне нужен.

#моикниги #путьписателя

🖤гадайте, что в конверте?

Да ладно, это слишком легко: конечно, официальный договор с МИФом 🖤

Нарисовалась оказия в Москву, так что срочно еду в соседний городок к доброму человеку, который захватит конверт.

Считаю, что в процессе переговоров мы достигли максимально комфортных условий сотрудничества. Безмерно благодарна за консультации, терпение и всестороннее содействие в этом процессе своему литагенту Уне Харт🫶, а также специалистам юридического отдела МИФа.

Ценю конструктивную коммуникацию – и именно это  продемонстрировали стороны, вовлечённые в переговоры. Редкое нынче качество.

Мы это сделали! 🖤

Ладно, поныли и продолжим будет.

Я теперь хочу с вами поговорить не как агент или ментор, а как человек писательница. Потому что в последнее время я чувствую, как вот эта менторская роль занимает куда больше пространства, чем творческая, а я так не хочу.

Я не для того уволилась из Cosmopolitan, чтобы другую свою работу превратить в Cosmopolitan. Я уволилась, чтобы больше времени уделять книгам. И я намерена это делать!

Тем более, получила гонорар за «Детей», мотивация подскочила.
ОК, это шуточки все, перейдем к проблемам и их решениям, как говорится, о мышах и людях.

В последнее время я столкнулась вот, с какой фигней:

🎃 В публичном поле я все время агент и ментор и все реже — писательница, мне такое не нравится, это меня печалит.

🎃 Я не могу сконцентрироваться на тексте дольше 15 минут. Что уж там, я ни на чем дольше 15 минут не могу сосредоточиться. А, ну кроме тиктока, в нем могу 2 часа висеть, привет, ADHD paralysis, давно не виделись.

🎃 Ничего не пишу, потому что в моей голове слишком много чужих текстов. В настоящий момент я работаю с 19 текстами разных авторов. 19 текстов я смотрю каждую неделю.

Если вы нашли у себя один из этих пунктов, ставьте разбитое сердечко, а если вы поставили разбитое сердечко, но у вас нет ни одного из этих пунктов, я буду знать, что у вас такой же уровень концентрации, как у меня.

Что я делаю по этому поводу и что из этого меня спасает (начнем с конца):

🎃 Проблема со своими текстами решилась просто. Я пошла шариться по best practices писателей уровня Вирджинии Вульф, Стивена Кинга и Владимира Набокова, смотреть, что было у них, чего не было у меня (в 99% случаев схема была обратная, у меня было то, чего не было у них — 8-часовой рабочий день, ну да ладно).

Шутки шутками, но вот, что я выяснила.
Все большие писатели НАЧИНАЛИ свой день с собственных текстов. Не с проверки чужих работ, а со своих родненьких рукописей.

А так как в историю я хочу войти все же как автор, а не как писательский наставник (хотя нежная Катя Панченко вчера назвала меня ковбоем на Диком Западе, который стреляет с двух рук, мне понравилось, можете все меня так называть), то я решила последовать их примеру.

Я не могу как Харуки Мураками вставать в 5 утра, а после писательства идти плавать и бегать марафоны, но могу вставать в 9 (что тоже для меня нечеловечески рано), писать хотя бы с 10 до 11 на свежую голову, а потом уже садиться работать. Так что если вы пишете мне с утра, а я не отвечаю, вы знаете, что я делаю.

Пока практикую всего три дня, но об успехах попозже расскажу.

🎃 Как решилась проблема с тем, что я не могу концентрироваться 15 минут. Я всю жизнь работаю по принципу Помодоро, нежно его люблю: в какой-то момент сократила таймер с 25 до 15, потому что ну, не вывожу.

Решение моей проблемы оказалось простым, но изящным.

Я ставлю таймер на час. 60 минут. И да, в это время я не жру, не ссу, не залипаю в тикток, а либо буду писать, либо буду втыкать в белый экран. Выбор без выбора. И — о чудо! — сработало. Когда ты не оставляешь себе выбора, мозг адаптируется быстрее, чем я думала.

🎃 Наконец, пункт с публичностью. Я не стала долго ходить вокруг да около и просто совместила свое новое увлечение (видосики) со своей вредной привычкой. Я создала тикточек писательницы, где — внимание! — рассказываю о СВОЕМ творчестве и СВОИХ книгах. Я давно не кринжую от своих кривляний, так что пока просто тащусь от процесса.

В планах набрать миллион подписчиков, инсценировать собственную смерть, разбросав кусочки паззла в каждом из тиктоков, дать фолловерам поиграть в детективов, а потом появиться в своем британском поместье и написать на эту тему книгу.

Вот такие дела.

Недавно отсидела на нескольких питчингах, убедилась, что авторам сложно презентовать книги (и надо забабахать на эту тему вебинар, там же простой алгоритм, 1-2-3), и вот еще, о чем думаю.

Вернемся к психологам и психотерапевтам. Авторам и персонажам. Их количество уже превышает мыслимые и немыслимые пределы, так что у нас с парой-тройкой редакторов появилось выражение «автор-психолог» (к сожалению, часто там звучит еще слово «очередной»).

Кстати, это выражение позаимствовала у одной классной представительницы киноиндустрии, у них тоже есть такой термин. 🤪

Какие же проблемы я часто вижу у этих двух групп и чего я вам рекомендую избегать.

🌸 Авторы-психологи очень часто ставят, собственно, психологический экзерсис выше истории.

О чем ваша книга? Она о синдроме самозванца. О депрессии. О нарциссическом расстройстве, о травме (каждая вторая). Круто. Следующий.

Книга всегда, прежде всего, о человеке и его истории.
И нравится вам это или нет, нужен СЮ-ЖЕТ. Особенно если у вас дебютный роман, честное слово, не ставьте теорию выше захватывающего сюжетного твиста.

🌸Другое дело — авторы, которые пишут о психотерапевтах, и почему-то это часто напоминает сериал «Психологиня» (сама не смотрела, Рабинович напел). Какие косяки часто встречаю и как их можно исправить:

☀️ Психотерапевтическая сессия, которая ясно дает понять, что автор не был ни на одной психотерапевтической сессии в своей жизни. С нарушением всех мыслимых и немыслимых этических норм. Дорогие авторы, чтобы описать психотерапевтическую сессию, вам достаточно: либо хотя бы 5-10 раз посетить психотерапевта (нет, одной сессии и двух не достаточно), либо найти психотерапевта, посадить его рядом и расспросить, как она проходит, а потом дать на вычитку.

☀️ Размытые представления о профессии. Психолог, который с легкостью диагностирует депрессию и шизофрению. А еще чаще всего психолог хрен пойми, в каком подходе работает.

☀️ Супернеэтичное поведение психолога: секс с клиентом, давление, манипуляция и прочее прочее. Тут ведь какое дело. А что, разве такого не бывает? Бывает. Но, глядя на рукописи последнего месяца, у меня складывается впечатление, что не бывает по-другому.

Психотерапия в России и без того демонизирована дальше некуда, зачем делать ее ЕЩЕ БОЛЕЕ страшной? Этот наплыв рукописей о странном поведении специалистов помогающей профессии приводит к тому, что у некоторых редакторов начинается уже нервный тик, когда речь заходит о книгах, где есть психологи.

#сплошнаяпольза