Проснулась я сегодня от настойчивого вибрирования часов, когда за окном небо только окрасилось в ярко-розовые тона зори, чем сообщало о начале нового дня. Без тени удовольствия я посмотрела на небо, на часы, на небо и, задержавшись на несколько секунд в сидячем положении, чтобы переждать головокружение, побрела в комнату дочери проверять глюкометром уровень сахара в крови. В отличие от здорового сна подростка, я могу услышать тревогу ее помпы находясь за две комнаты с закрытыми дверьми от нее (это я завидую). Дочь же игнорирует все сигналы, даже если помпу положить ей под ухо (она в общем-то не далёкого от этого положения и находится обычно). При чем игнорирует и когда спит, и когда бодрствует. Удивительна все же избирательность ее слуха, которая, вероятно, опирается на желание и бесконечные попытки игнорировать назойливое заболевание. Уже проснувшись в любой момент утра (после того, как день переключился на следующий), мой организм больше не склонен ко сну. Так в наш дом приходит чистота и порядок, и дочитываются книги. Сегодня я дочитала «Собаки и другие люди» Захара Прилепина. Так и не поняв, что обозначает надпись на обложке «новая проза». Когда я использую слова, которыми написаны рассказы автора, в разговоре со своим подростком, она обычно просит перестать говорить с ней на «древнем» языке. Видимо, «новая» относится не к подаче, а в целом к формату. Но я ничего другого Прилепина не читала, поэтому не берусь судить насколько верно данное заявление. Книга мне очень понравилась, хотя, признаюсь честно, оставила скорее грустное послевкусие, и, несмотря на заверения писавшего аннотацию, это была вовсе не светлая грусть. #читаю