Чтение на выходные"
Стресс обнажает все шрамы и изъяны" - прекрасная Татьяна Малкина о том, что люди "
не делятся на уехавших и оставшихся. Они делятся на умных и глупых, добрых и злых, мелочных и великодушных, щедрых и злорадных, мелких и глубоких, прищемленных и долюбленных". Очень важный психотерапевтический текст о том, как псевдопроблемы закрывают настоящие проблемы: "
Горе теперь везде, не только на полях кровопролитных боевых действий, но и вокруг, и внутри каждого. Горе, пустыня, черный ветер, страх, неопределенность. Все мы — уехавшие и оставшиеся — на самом деле обломки одного гигантского кораблекрушения в совершенно диком океане". Очень сильный текст, прочитайте. И
статью Любови Борусяк об этом же.
В рамках нашего проекта "
Страна и мир" в
@moscowtimes_opinion вышел
текст по мотивам разговора с Антоном Долиным, недавним лауреатом "Премии Просветитель" за книгу "Плохие русские". "Наш президент, наш брат, наша легенда", - Антон прекрасно показывает, как российское кино продвигало ценности милитаризма, насилия, презрения к закону, сексизма, ксено- и гомофобии.
Либеральные реформы в России ведут к подъему национальных и леворадикальных движений, которые расшатывают имперскую власть. Чтобы ее удержать, власть возвращается к авторитаризму. Стагнация как результат деспотизма снова подталкивает к либерализации, - такой цикл российские реформы на протяжении последних веков проходили много раз,
пишет в МТ украинский политолог Алексей Панич. Воюя с Украиной, Россия традиционным для себя способом пытается расширять территории, оставаясь в модели "экспорт сырья - импорт технологических и потребительских товаров", чтобы успеть профинансировать экспансию, пока нефть не подешевела. Невозможна либеральная демократия в "тюрьме народов" - выбор между либерализацией и сохранением колониальной империи встанет и в будущем. Критика этого текста Игорем Липсицем, убедительная лишь отчасти, -
тут.
Андрей Колесников в НГ об осторожной и непоследовательной
разморозке деспотии на примере первого послесталинского съезда писателей в декабре 1954. "
Неужели начали, не стесняясь, «выпрямляться» люди", - записывает в дневнике Корней Чуковский. История расставания со страхом и ложью, так тогда и не завершенного (общество было готово двигаться дальше, чем партийные лидеры). Дорога к новой нормализации, а потом либерализации может тоже не оказаться короткой.
НГ о российских политических делах против подростков -
кейс Никиты Уварова, который взрослеет в тюрьме. Никите 19, сидит с 14. Расширительно толкуемые экстремизм и терроризм - это статьи не только для взрослых. "
Директора школ продолжают вызывать полицию по поводу сомнительных аватарок, сказанных слов, непатриотичных рисунков.Счет задержанных за протесты против СВО подростков идет на многие сотни". А здесь - кейс 16-летнего Алексея Турбина ("
оппозиционное растройство поведения").
"За вашу и нашу свободу" - этого лозунга, изначально польского (еще под властью Российской империи) очень не хватает сейчас во взаимодействии гражданских обществ России и порабощаемых ею стран. Еще один
текст Андрея Колесникова о том, как выстраивалось это взаимодействие у советских диссидентов. С любопытной добавкой о том, как переводчица Райт-Ковалева и урбанист Глазычев досадовали на диссидентов, донкихотство которых мешало им "делать дело".
Не лишенный смысла прогноз в
заметке Дмитрия Потапенко: "
Ближайшей управленческой моделью России станет, скорее всего, протодемократия в виде военной хунты, которая будет основываться на распределенных полномочиях действующего лидера или группы лидеров между тремя-четырьмя силовыми финансово-промышленные группами. Ее усилия будут направлены в первую очередь на сдерживание ближайшего социального конфликта, когда герои СВО схлестнутся с мигрантами, миллион против 10 миллионов человек. Именно туда власти и придется, и будет выгодно направить энергию политических претензий на власть новой нарождающейся элиты".
