Перерождённый авторский телеграм-журнал Коли Ж, который повторно благословили Владимир Сорокин, Юрий Мамлеев и Илья Масодов. Здесь по-прежнему пытаются забронировать место в аду с помощью литературного творчества.
Архив: @kolyazhe
Предложка: @zhopazhebot
со мною вот что происходит: ко мне алкаш мой друг не ходит, а потому, что бросил пить, курить и девушек любить. он "Капитал" читает Маркса, на Ильича все тратит баксы, и очень умный стал друг мой, от чтива вылез геморрой. потом в дурдом его забрали, там мозг под лупой изучали. с психушки взяли на войну, а почему...я не пойму.
пленяют огни больших дорог повсюду крутая музыка заводит толпу и это знак что скоро димон набьет своё пузо он долбит так что в городе стоит туман его больше никто не остановит он отпускает свои нефритовые бусы реальность исчезает вдалеке это очень убойная иллюзия
«У меня не было учителей. У меня не было в начале даже особого интереса собственно к оккультизму и эзотеризму. Просто в силу страстного почитания мистической поэзии, мистической литературы вообще я вполне закономерно пришел к выводу, что надо бы почитать что-нибудь теоретическое на эту тему. Хотя в юности я читал таких авторов, как Сэнт-Ив д'Альвейдр или Папюс, официальный оккультизм ничего кроме скепсиса во мне не вызвал. Но в году 63-м или 64-м совершенно случайно в Ленинской библиотеке я напал на книгу Рене Генона «Кризис современного мира». Этот автор ранее был мне совсем не известен. Книга меня совершенно потрясла.
Определенная неприязнь к западной цивилизации возникла у меня лет в 15-16 после довольно детального знакомства с Ницше – эмоциональный удар в этом смысле был нанесен уже очень давно. Но в Геноне я впервые увидел автора, который настолько страстно, настолько логично и настолько детально подверг абсолютной критике всю европейскую цивилизацию в целом, как никто не делал до него. Меня поразил его язык – прозрачный, необычайно точный, математический в лучшем смысле этого слова. Меня также поразила феноменальная эрудиция автора. После этого я понял, что Генон – это один из лучших писателей, которые разбирали эту тему.
Вслед за Геноном я начал изучать эзотерическую литературу XX века, стремясь особенно читать именно французских, английских, немецких авторов, писавших на эту тему, а не переводы на европейские языки арабов, индусов, японцев и т. д. Быть может, в этом сказалось мое обостренное чувство языка. Несмотря на то, что я перелопатил все же огромное, дикое количество переводов восточных традиционалистов – таких, как Нараянананда, Сиддхи Сварананда и прочих «ананд» – я быстро пришел к выводу, что европейская средневековая мистическая литература и литература барокко гораздо полнее отражает мистический смысл бытия для нас, европейцев, чем любые переводы индусских или китайских классиков. Особенно если мы учтем, что традиционные восточные эзотерические тексты, проходя через профанические ориенталистские мозги современных ученых, крайне извращают свою внутреннюю суть. Я хочу еще раз подчеркнуть, что мое увлечение системой эзотеризма началось с Генона и только с Генона, тексты которого я открыл для себя безо всяких указаний кого бы то ни было».