Ключ к пониманию конкретного политического режима* нужно искать в моменте его учреждения. А момент учреждения нельзя понять только на уровне больших мифологем без погружения в микропрактики политической борьбы. (*Не «демократии» или «автократии» вообще, а данной конкретной политической системы во всей её уникальности.) Как, например, учреждалось российское государственное телевидение — одно из важнейших, несомненно, оснований нашего режима? Обычно это представляется так, что где-то после путча 1991 года советская телерадиовещательная инфраструктура перешла новой российской власти, старая администрация телецентра сгинула вместе с КПСС и Советским Союзом, а на её месте тут же возникла новая. Если покрутить резкость прибора, то можно ещё разглядеть какие-то знаковые постановления Верховного Совета и указы президента. Но на этом разрешительная способность оптики больших мифологем заканчивается — и многое остаётся скрытым. Возьмём другую оптику. Открыл я тут с конкретной узкой целью политические мемуары Михаила Полторанина — первого министра печати и массовой информации в суверенной РСФСР. И залип. Если отфильтровать конспирологию и обильный публицистический китч, то остаётся чрезвычайно познавательная фактура. Полторанин описывает, как, став министром без министерства (буквально без штата и помещений — это ему предстояло собрать самому с нуля) летом 1990 года, получил задание отгрызть у КПСС и союзной власти типографии и телерадиовещательную инфраструктуру для основания суверенных российских газет и ВГТРК. Верховный Совет, конечно, может принять постановления, президент подписать указы — но здания, оборудование и кадры от этого сами не материализуются. Особенно учитывая, что всё это находится под контролем партии и союзных министерств, которым в тот момент плевать на решения новых властей РСФСР. Поэтому Полторанин ходит ножками к держателям нужного ему добра и уговаривает их поделиться. Каким образом? Вот это самое интересное, туда и нужно навести приборы, чтобы увидеть скрытую сущность учредительного момента, сам процесс зачатия, а не только справку о беременности. Иногда это уговоры податливых партаппаратчиков через технические обоснования возможности разделения материальной инфраструктуры (как провести кабель на Шаболовку без ущерба для Гостелерадио). А иногда — и тут самое характерное — предельно простое применение голой силы. Некоторые здания под ВГТРК зачищались лояльным российской власти ОМОНом, с которым Полторанин договаривался по личным контактам и, конечно, без всяких судебных и правоохранительных процедур, как с ЧОПом. В этом слое микропрактик политической борьбы нам открывается совершенно новая природа учредительного момента. За фасадом конституционных структур — Верховный Совет, Президент, Правительство — стоит драка (буквально! или угроза таковой) за имущество, которое составляет материальное содержание государственного здания. Как первоначальное накопление капитала происходит через насильственное присвоение, а вовсе не через труд бережливого предпринимателя, так и учреждение власти происходит в очных столкновениях за её материальную инфраструктуру, а вовсе не в одном только юридическом нормотворчестве. По мере консолидации новой власти происходит забвение её учредительной механики: едва ли в официальную мифологию ВГТРК входят описанные у Полторанина эпизоды. Так её природа мистифицируется, и сегодня мы воспринимаем её суверенность и могущество как что-то недоступное нам, чему можно только подчиниться. Погружение в её учредительные микропрактики помогает снять эти чары хотя бы на уровне понимания её природы.