— Выглядишь неважно, — отмечает Кевин, когда они с Нилом пересекаются в гостиной общежития за завтраком в дождливый понедельник. Сквозь приоткрытое окно в помещение проскальзывает свежий воздух, что холодит голые ступни, заставляя тело покрываться мурашками. Нил сильнее кутается в худи, ёжась от прохлады и в полудрёме водит вилкой по уже явно остывшей яичнице. — Ты вообще спишь по ночам?
— Сплю, — звучит хрипло, после вчерашнего горло всё ещё слегка саднит, — просто очень мало. Дополнительные тренировки отнимают много времени и сил, сам же знаешь.
Кевин одаривает его кивком.
— Кстати, я не слышал, как вы с Эндрю вернулись. Во сколько это было?
Нил и сам пытается вспомнить точное время, но его мысли вновь и вновь переключаются совершенно на другое. Он хочет потянуться, но сразу осознаёт одну не совсем приятную вещь: его спина нехило так ноет, от того сколько раз за вчерашний вечер Нила прикладывали к стене и жадно, до одури целовали. На лицо закрадывается лёгкий румянец, когда вместе с этой болью приходит ощущение более приятного. А именно фантомные прикосновения чужих рук на теле. Горячих, блуждающих, исследующих его вдоль и поперёк.
— Ближе к третьему часу.
— Это слишком поздно, — негодующе протягивает Кевин. — Ты должен спать не менее восьми часов каждый день, чтобы на тренировках работать в полную силу, а не шататься, словно сонная муха. Разве я должен напоминать тебе такие очевидные вещи?
Нил проходится теплой ладонью по лицу, смаргивая с глаз остатки сна и теперь смотрит прямиком на Кевина. Разве он просил проводить воспитательную беседу в гребаных семь утра понедельника? Точно нет.
— У меня всё никак не выходит одно упражнение. Из-за этого приходится задерживаться на поле лишний час, а то и несколько. Раз я должен быть лучшим игроком, я буду работать до чертового посинения. И только попробуй мне сказать, будто ты не такой же, — говорит он, немного грубее, чем хотелось бы. Такие разговоры с утра пораньше его не привлекают от слова совсем.
— Если тебе нужна моя помощь - я всегда готов её дать. С экзаменами почти покончено, поэтому в следующий раз буду только рад поехать с вами на поле,
— Мне помогает Эндрю, — Нил надеется, что за его наспех сказанным словам не видно никакого намёка. Ему совершенно точно не хочется, чтобы хоть одна живая душа знала, что на самом деле происходило вчера на поле. Только он и Эндрю. Для остальных — это самый строжайший запрет.
Кевин выпускает тихий смешок в свой стакан, с ужасно здоровым смузи, который, честно говоря, больше похож на детскую неожиданность, и делает из него небольшой глоток.
— Значит, я всё-таки не ошибся, когда слёзно умолял его взяться за тебя. Вы хорошо спелись.
Нил облизывает сухие губы, отводя взгляд в сторону. Ох, Кевин даже представить себе не может
как крепко тот взялся за Нила. Настолько крепко, что поясницу всё ещё тянет, а тело горит в местах жадных, несдержанных поцелуев. Собирая в кучу события вчерашнего вечера, Нил даже себе и представить не мог, что тот закончится настолько ярко и громко.
— Да, с ним приятно, — выскальзывает так просто и легко, что он не сразу соображает, что сказано это вслух. Бровь Кевина заинтересовано выгибается, и пока это не становится проблемой Нил ведёт плечами,одаривая друга дёрганой улыбкой. — Приятно работать, имею ввиду. На поле мы чувствуем друг друга, вовремя подстраиваемся под нужный ритм.
И в самом деле ритм, с которым Эндрю вбивался в его тело, стоя в наполненной горячим паром душевой, Нил подхватил сразу же, отчаянно толкаясь навстречу. Он совершенно не сдерживался в громких стонах и уверенных действиях. В тот момент им обоим необходимо было выпустить пар, после ожесточённой тренировки, и что уж говорить, они справились с этим на отлично.
Кусая припухшие губы, которые всё ещё пульсируют от поцелуев, Нил закрывает заалевшие скулы ладонями и надеется, что такая тренировка повторится ещё не один раз. Ведь снимать напряжение после неё, в компании сексуального вратаря, которым теперь он, кажется, одержим не на шутку, было до одури приятно.
#зарисовка_милди
