в свете
последних новостей охарактеризовать актуальное состояние можно только тегом
#сатанеюкак можно догадаться, сейчас будет много меня, много «я», много личного и непрошеного. потому что произошло нечто, очень больно ударившее не только меня, но и других, чьи чувства и стремления я разделяю.
я переводчик.
по уму, по душевному складу, по увлечённости, по скрупулёзности, по пытливости и далее по ряду синонимов. в переводчики я пошла, искренне ратуя за диалог культур, будучи билингвой, думающей на двух языках от рождения и осознающей разрыв, непередаваемость (непереводимость) целых спектров чувств, эмоций, ощущений. и, будучи билингвой, я имею фору в изучении языков (уж простите).
поступив на перевод с языка, которым я на тот момент не владела, я надеялась когда-нибудь познакомить не владеющих французским читателей с крутой литературой.
реальность, как водится, оказалась суровее (подробности опустим). поэтому я решила войти в индустрию в другом качестве: стать частью пиар-машины, запускать механизмы, благодаря которым о достойных внимания произведениях будет узнавать как можно больше людей.
а издательства продолжат выпускать не только Кинга и Роулинг.
тогда в меня, человека без опыта в пиаре, поверила Анастасия Смурова. за что я всегда останусь ей безмерно благодарна.
видевшие, как я рассказываю о книгах в процессе живого общения, знают: я умею заражать. потому что вера в то, о чём или о ком я рассказываю, — настоящая.
знакомым известно: довольно часто я бью себя по рукам, чтобы не написать эссе или рассказ, который мог бы войти в какой-нибудь сборник вроде «Выходных данных».
я хотела уйти из пиара, потому что выгорела.
выгорела просить обратить внимание, написать, разочек показать в видео. выгорела видеть безразличие, стену, а то и похуже. выгорела просить дать возможность рассказать о книге анонимно, «от редакции». указывающих авторство — единицы. и каждое из таких медиа достойно отдельного уважения.
когда ты «девочка из пиара» тебя очень неохотно пускают куда-то что-то писать
от своего лица. потому что ты пиарщик, обслуга.
поэтому, когда я ворвалась в личку к Полине Бояркиной с криком отчаяния, она меня услышала. и предложила стать обозревательницей «Прочтения». я была без работы, известна крошечному кругу, но окрылена: в меня снова поверили, дали шанс, а тексты обрели авторство.
Полине как человеку, давшему возможность прозвучать многим авторам и рецензентам, я от всего сердца желаю только лучшего и сияющих перспектив.
вчера вынашиваемые мной тексты, инициативы и прочее осиротели. но это не точно. будем верить
