Вчера ходила с подружкой в оперу (на «Аиду» Верди). Подружка предупреждала, что декорации будут о-го-го, но когда я увидела, что ребята построили какие-то невероятные сооружения, имитирующие антураж Древнего Египта, у меня отвисла челюсть. Ужасно захотелось сделать фотографию, а нельзя! Фото- и видеосъемка запрещена. Ну, думаю, ничего, запомню все глазами. Просидела так весь первый акт, а во втором не выдержала: решила тихонечко достать телефон и сделать одну мааааааленькую фотографию. Как только я смахнула шторку телефона на режим камеры, мой сосед слева, черный мужчина зрелого возраста, грозно постучал мне по плечу пальцем. Я обернулась, а он, как в мультике, несколько раз покачал пальцем влево-вправо, мол, а-та-та! Не фотографируй! Такое развитие событий меня и раздосадовало, и развеселило. Я решила, что больше не буду раздражать мужчину, убрала телефон в карман. Но все-таки мне было непонятно, почему он решил пресечь мою маленькую попытку похулиганить. В антракте я решила с ним поговорить. Спрашиваю: — Мистер, почему вы так отреагировали? — Потому что это запрещено! — Ну и что, никто же не видит. — Это не важно. Запрещено! Я хожу в этот театр каждую неделю, и я точно знаю правила. — Для вас важны правила? — Да, правила очень важны. Вообще мой сосед в процессе беседы оказался дружелюбным и приятным человеком, просто в непривычной степени принципиальным и чопорным. Я даже его зауважала. Не сразу; сперва я была на него раздосадована, но быстро отошла. Объективно говоря, ситуация выглядела так: ему не понравилось нарушение правил, и он нашел в себе смелость вмешаться. Меня вот нужно довести до белого каления, прежде чем я решусь подойти к нарушителю порядка и сделать ему замечание; иногда мне проще закатывать глаза, цокать и вздыхать, чем высказать свое недовольство прямо и смело. После спектакля я размышляла о том, что я, вообще-то, иногда втихаря пренебрегаю правилами. Если мне кажется, что это не беспокоит других людей, то я могу втихаря сфотографировать сцену или съесть конфету в бесшумной обертке. Я в этом даже нахожу какое-то удовольствие, мол, ха, не поймали! Не уверена, что это хорошо, но вряд ли уже это когда-нибудь поменяется.