В прошедшем году у меня нарисовалось неожиданно тяжелое испытание — у меня случился сильный кризис в отношениях с родственниками. Думаю, поводом к началу кризиса стал наш переезд в Америку. С одной стороны, это совсем далеко, большая разница во времени, неудобно общаться. С другой стороны — сложное, неоднозначное, во многом сакрализованное отношение многих россиян к США после холодной войны, «Брата-2», санкций и фраз про «западные ценности». Задним числом я понимаю, что ту кучу проблем и обид, которые накопились между нами, нужно было решать в первые годы, как я выпорхнула из родительского гнезда. Тогда было самое время строить новые отношения по типу «взрослый ребенок — взрослые родители». Этого не получилось: меня опьяняла свобода и возможность принимать самостоятельные решения, очень увлекала работа и любовные взаимоотношения, ужасно манили деньги. Было не до того. Когда мне исполнился 21 год, я только-только доковыляла до личной терапии, немного разобралась с тем, как жить жизнь, а спустя 3 года уже уехала из страны. С войной началась новая эпоха, в которой политические взгляды стали играть важную и болезненную роль в отношениях между людьми, политические вопросы стали мировоззренческими; тут мы тоже не смогли найти общие ценности. Короче, момент был упущен. Я жалею, что так вышло. Весь год я чувствовала, что мои внутренние опоры шатаются и ломаются. Часть расшатала я сама, например, умотала за океан без возможности видеть близких друзей. Часть сломались под грузом всего ужасного и несправедливого, что происходило в России и в мире (мое мнение — 21-й век становится зашкаливающе жестоким и турбулентным, я вообще не так себе его представляла еще пять лет назад). Меня так потрясла смерть Алексея Навального, что я не вспоминаю конец февраля и март, потому что мне становится физически плохо; других периодов жизни, которые я бы старалась не вспоминать, у меня нет. При всем этом, парадоксально, но я почти перестала нервничать. Я бы сказала, что чувствую себя гораздо спокойнее, чем когда-либо. Мне кажется, что чем больше моих самых больших страхов и тревог воплощаются в жизнь, тем мне спокойнее. У меня даже появилось странное чувство, что мне вообще все по плечу; опреки моим ожиданиям, это чувство больше похоже на приятное равнодушие, чем на эйфорию. Еще в этом чувстве «все по плечу» точно поучаствовала Америка — мне тут очень спокойно. Осенью у меня случилось наваждение: меня впервые увлекли судьбы композиторов. Раньше меня не интересовало ничего, кроме самой музыкальной ткани, а теперь все резко поменялось. Я увидела, что такое война и репрессии (привет, Мийо, Шенберг и Шостакович), эмиграция (привет, Шопен и Рахманинов), и опыт этих людей вдруг стал для меня важным и релевантным. На 2025-й год у меня никаких конкретных планов нет. Что-нибудь сделаю, кому-нибудь это пригодится — вот такой у меня план.