Вторая часть (начало сверху) По поводу языка. Оказалось, что я читаю материал на английском очень хорошо и очень плохо одновременно. У меня есть суперспособность: во время работы я совсем не рефлексирую, как я выгляжу и как я звучу. Если я забываю слово, я не испытываю неловкости. А слова я забываю достаточно часто, и иногда это получается смешно. Сегодня пыталась объяснить, что Садко спустился на дно Ильмень-озера, и сказала, что он «deсided to go downstairs to the water». Иван Сусанин у меня то peasant, то, почему-то, plesant. Снегурочка у меня сегодня не растаяла, а трагически «превратилась в воду» (хотя я учила этот глагол, просто от волнения он вылетел у меня из головы: таять — to melt). Короче, я доношу свою мысль в том же темпе, что и на русском, но на очень смешном английском. Про акцент вообще молчу: тот тонус речевого аппарата и четкость произнесения согласных, который я нарабатывала годами, на английском звучит довольно грубо и странно. Но, как я и предполагала, это нисколько не мешает людям меня понимать. Я не горжусь своим английским (в отличие от устного русского — им горжусь ужасно), но и не стыжусь его. В конце концов, если что-нибудь из моих пёрлов повеселит народ, то это даже плюс! Конечно, можно было бы прописывать английский текст и заучивать его, но я вообще не умею учить никакие тексты, для меня это – пытка. Зато я «обкатываю» лекции по понедельникам в зуме перед моим другом и коллегой Арменом Захаряном, и это настоящее благословение, потому что Армен помогает мне и с формой, и с вокабуляром, и с дисциплиной: после у меня есть еще два рабочих дня довести до кипения фрагменты лекции, которые показались нам обоим сырыми. А вечером после лекции я жарко обсуждаю лекцию с моим мужем Женей: он чутко ловит, что получилось, а что не получилось. Как вы понимаете, в этом абзаце я завуалированно хвастаюсь тем, что в этой жизни вытащила сразу много золотых билетов. На днях (думаю, в пятницу) я заведу англоязычный канал и залью туда уже две лекции, чтобы вы все увидели своими глазами. Первая — про Глинку, вторая — про Римского-Корсакова. Думаю, в этот же день я выложу лекцию на русском про американскую музыку. Так вышло не специально, но получается красиво: на английском про русское, на русском про английское. Эх, what a life. Не верится.