Самая большая плюшка, которую я получаю от своей работы – узнавать, как дела у ребят из России, Украины и Беларуси, которые вынужденно живут не дома. Точнее, уже дома, но — так получилось! — по другому адресу. В Польше увидела очень необычную ситуацию. Из-за того, что она граничит и с Беларусью, и с Украиной, там образовалось мультиязыковое общество из внешне очень похожих друг на друга людей. Провляется так. В магазине продавец обратился ко мне по-польски, и увидев мой растерянный взгляд, обратился ко мне на украинском, а через секунду так же легко перешел на русский. Поговаривают, что общество накалено, но я этого почувствовать на себе не успела; мне в Польше всегда было по-особенному хорошо, и мне там хорошо по-прежнему. Несмотря на это, присутствие опасности «через дорогу» подсознательно я ощущала остро, примерно как в Грузии. На Кипре и в Италии живет больше довоенной эмиграции. Мы разговорились с несколькими «старыми» эмигрантами про новых, пошутили про разницу волн переезда. Пришли к следующему выводу: раньше было гораздо сложнее переезжать, но и переезд был по любви, а не от опасности. Насколько я поняла, сейчас старая эмиграция принимает новую на работу, и бумеры с зумерами не без курьезов притираются к поколенческим привычкам друг друга. В Финляндии видела много людей, которые родились в Петрозаводске и репатриировались. Одна пожилая женщина поделилась трогательной историей, что давным-давно при СССР ее маме не разрешили дать дочке финское имя, мол, его не было в списке имен. И вот совсем недавно она получила финские документы, и в них записала себя под изначальным именем, которое задумала ее мама. Меня эта история очень растрогала. А еще у жителей Хельсинки очень плотные связи с родными в Карелии и Петербурге, мне передали оттуда много приветов. Все ребята, которых я пока видела, справляются с эмиграцией на ура. Кто-то переезжал по самому жесткому сценарию, с повесткой, в кредит или прямиком из зоны военных действий, а кто-то — по рабочей или учебной визе. Все разные, но все трудятся, поддерживают своих оставшихся, учат новый язык, ходят на стенд-ап и на лекции. Все как будто немножко уставшие, но счастливые. Я бы сняла про всех кино. Кстати, люди жалуются, что лекций им привозят мало! Это доказывает мою гипотезу о том, что всем нужно срочно стать лекторами.