Выступал недавно с пленарным докладом, рассказывал о философии видеоигр. Доклад состоял из трех частей: 1) почему нужно исследовать видеоигры и как эти исследования влияют на осмысление игры в целом, 2) как связаны философия видеоигр и game studies, 3) какой философией видеоигр занимаюсь я (была заготовка на выбор - либо Кодзима, либо конец воображения). Хочу поделиться мыслями по поводу второго пункта. Ведь это совсем не праздный вопрос - тождественны game studies и философия видеоигр или все-таки нет? Сразу хочу отметить, что в русскоязычной культуре действительно существует соблазн трактовать game studies именно как философию видеоигр. Это связано с тем, что в российском академическом пространстве за философией не закреплено никакое конкретное содержание. Если экономисты, социологи, физики или биологи начинают нетривиально рассуждать на темы, которые не связаны с их дисциплиной, то это как будто бы уже философия. То есть под философией нередко понимается связное размышление на предельном уровне обобщения (якобы выходящее за рамки конкретных наук). Поэтому и получается, что cinema studies - это философия кино, sound studies - философия звука, ну а game studies - философия видеоигр. Тем не менее, этот исходный (можно даже сказать, дефолтный) взгляд не то чтобы универсален (и даже более того, это миф, оторванный от реальности). Дело в том, что в англоязычном мире game studies - это гуманитарные исследования видеоигр, то есть исследования видеоигр методами гуманитарных наук. Философия здесь рассматривается как частный случай гуманитарного знания. То есть game studies шире философии видеоигр. Есть конференции по game studies в целом, а есть отдельно по видеоигровой философии (причем это те же game studies, просто с небольшой спецификой: ученым не нужно тратить время на пояснения, кто такой Хайдеггер или Деррида). Главная особенность такой философии видеоигр: философия здесь понимается как оптика, ну или как словарь. То есть это то, через что исследователь смотрит на видеоигры. Я даже могу дать общую форму типичного философского исследования в рамках game studies: тема + игра + философия. То есть выбираешь тему (например, образ киборга), затем выбираешь игровой материал (например, серия Deus Ex), ну и уже затем подбираешь релевантную философскую концепцию (допустим, агентный реализм Барад). Получается примерно следующее: «Образ киборга в играх серии Deus Ex с точки зрения агентного реализма К. Барад». Все бы ничего, но в русскоязычном пространстве происходит нечто совсем другое. Если в англоязычном пространстве философия видеоигр - это сужение game studies, то в русскоязычном все наоборот: game studies рассматривается как сужение философии видеоигр (то есть никакого уравнивания здесь тоже нет). Почему так происходит? По моим ощущениям все дело в том, что в русскоязычном пространстве философия воспринимается не как оптика или словарь, но как ценность (или даже сверхценность). И действительно, в англоязычном пространстве философия видеоигр представлена в четырех основных формах: 1) философия видеоигр в целом, 2) философия некоторого подмножеств игр (например, жанров), 3) философия конкретной видеоигры, 4) философия какого-нибудь видеоигрового элемента. В российском же есть еще два принципиальных способа заниматься философией видеоигр: 5) решение или осмысление традиционных философских вопросов сквозь призму видеоигр, 6) экспликация подлинной философии той или иной конкретной видеоигры (как правило, без привлечения специальной философской литературы). Отсюда как раз ощущение сужения. Видеоигры - это еще один инструмент для самой что ни на есть настоящей философии (то есть не игры должны осмысляться сквозь призму философии, но философия - сквозь призму видеоигр). Это раз. Ну и два: сами игры могут быть инструментом философствования (то есть философия должна не добавляться к игре (в виде примененной оптики), но вычленяться из игры).