Мнение Кристины Ким:

Мне бы хотелось потеряться на выставке "Москвичка": на час, на два, может быть, на целый день. Но выставка так хороша, что на ней не потеряешься - настолько все разумно и последовательно сделано. 

У кураторок "Москвички" была максимально общая цель: показать, как менялись женские образы от революции до войны. Здесь нет ограничений по стилю и качеству. По местоположению, на самом деле, тоже нет: здесь встречаются и петербурженки (прямо на входе, печально-прекрасный портрет "Ася" Михаила Цыбасова), и девушки без четкой привязки к городу. Конечно, Москва важна как центр притяжения, максима эпохи. Но люди на картинах - важнее.

Не сводить такую обширную тему к обобщениям очень сложно. "Москвичке" это удается во многом засчет своей разноголосости, абсолютной демократичности: тут есть работы и мужчин, и женщин, и культовых фигур, и абсолютных ноунеймов, и авангардистов, и лубочников, пропагандистов вроде Дейнеки, модернистов вроде Сергея Романовича. Сходить на выставку стоит хотя бы для того, чтобы увидеть их всех вместе, расставленных так грамотно и мудро, как будто так и надо 

Я слышала критику по поводу того, что на выставке мужского взгляда больше, чем женского, художников больше, чем художниц. Тут точно нет вины кураторок. Они четко показывают области, в которых преобладали женщины - одежда, текстиль - и выделяют для них отдельные залы-комнатки, в которых можно познакомиться, например, с волшебными аэрографиями Людмилы Маяковской или эскизами тканей и странными автопортретами Александры Кольцовой-Бычковой

Тот факт, что личные залы художниц расположены как побочные линии, а большинство картин в основных залах написаны мужчинами - черта времени. Выставка показывает, как женские образы, по началу раскрепощённые, прекрасные, разные, были захвачены государством в лице сплошных мужчин. Забавная иллюстрация - зарисовки Дейнеки, в которых он хладнокровно то одевает, то раздевает идеальную фигуру колхозницы

В сталинских идеологических картинах глаз режет противоречие, в какой-то степени сохранившееся и до наших дней. Женские ролевые модели здесь строятся на контрасте: нужно быть женственной, милой - и вместе с тем, подругой всех друзей, ловкой и крепкой. Сила и смелость ассоциируется с мужским, свобода, увы, тоже ассоциируется с мужским - стать "пацанкой" значит обрести мужские привилегии, в числе которых свобода от домашнего хозяйства, возможность учиться, работать кем угодно

Это противоречие иллюстрирует картина из самого пугающего зала "Жить стало лучше" - симпатичные девочки в цветочных платьях переодеваются в униформу летчиц. Сменив одежду ты меняешь и модель поведения, мужской костюм буквально дает тебе право летать. Обратную трансформацию запечатлена на другой картине с летчицами после полета, в нарядных платьях. Поверх их женственных образов проступают мускулы, короткие стрижки, резкие черты лица. От кружащего голову разнообразия 20-х годов мы приходим к вот такой дуальности: или пацанка, или Женщина (если Женщина, то непременно Мать)

Бесконечные образы дородных розовощёкий матерей сводят с ума, с ума сводит и альбом "Жен инженеров", в котором все цитаты принадлежат мужчинам. Но даже тут кураторки не останавливаются, и после официальных идеологических картин показывают скрытый план эпохи. Последний зал "Москвички" посвящен аутсайдеркам: образам гонимых женщин, представителей неугодных классов, "врагам народа". Центральный образ здесь - предсмертный портрет схиигуменьи Фамарь, написанный Кориным (здесь его эпичность выглядит скорее уместно)  

В общем-то, это очень хорошая и очень важная выставка, которая просто кричит о том, как потрясающе многообразно искусство 20-30х. Здесь столько незнакомых имен (я выписала себе с десяток, и это я еще ленилась), неожиданных работ от знакомых художников (например, автопортрет Малевича), новых смыслов. Кроме того, выставка показывает, насколько полезной может быть гендерная оптика. Достаточно взять общую тему (Горожанки) в определенную эпоху (1917-1941) - и при должной любви и старании может получиться что-то такое масштабное и замечательное, как "Москвичка".