…Прокофьев столкнулся со сплошной безграмотностью тазовских селькупов. Чуть позже, в середине ноября он отметил в своем дневнике: «Начал регулярно заниматься с учениками. Познания их в области грамоты весьма ничтожны: читают не то что по слогам, а по буквам. Порядок установил следующий: чтение и пересказ прочитанного. Если рассказ, после того как я прочту его связно, остаётся непонятым, я прошу рассказать его по-остяцки. В пересказах много курьёзов. Так, один из учеников рассказывал о том, что Журавского (прошлогоднего учителя) пригласила к себе лисица и стала кормить манной кашей. На мой вопрос, что такое журавль, ответил: «Это такая длинная нога летает». Русский язык в переработке остяка является... объектом наблюдения: многие слова приобретают иное значение, чем то, которое мы им придаём; например тунгус Давындук Савелий, сообщая мне сведения по статистике и назвав членов своей семьи, на мой вопрос, не живёт ли ещё кто-нибудь в его чуме, заявил, что «есть ещё одна маленькая парнишка, которую, однако, писать не надо: она прокисла». Я сначала ничего не понял. Потом выяснилось, что у него есть ещё один сынишка, больной чахоткой: «у него внутри всё прокисло». Слово «прокис» употребляется вместо испортился. Так, санки могут прокиснуть, бакари могут прокиснуть».