Нектарина периодически рассказывает о разных музыкальных инструментах полных причуд. И я понял, что выдумать можно любое сочетание, вроде кочерги в калоше, но на этом уже кто-то издавал звуки, а кто-то ухал и колесом под эту музыку ходил. Но вот оркестрала современный слушатель не встречал. И слава Губернатору. Мелкий чин Губернаторской канцелярии Чунин однажды увидел смету на содержание оркестра, который ублажал слух Начальства местного и приезжего. Сам Чунин тоже был музыки не чужд — в своё время матушка как следует отбила ему линейкой пальцы, когда он тянулся к пианине вместо книг по инженерии. Чунин здраво рассудил, что музыкантов надо кормить, даже когда они не играют. Ещё им надо периодически дарить подарки и возить за Губернатором. А что, если их одной паровой машиной? Приладить к ней струнную, ударную и духовую секции, а музыку закладывать с помощью дырчатых валиков. Последние активно использовались в различных механических фисграмониях. В сообщники Чунин взял часовых дел мастера Неверова, который отчаянно нуждался в деньгах, славе и чем-то большим, чем ежедневная редька с квасом и коркой хлеба. На всё у них ушло года полтора, и вот однажды в конце лета 1896 года Чунин показал своё чудовище оркестрал. Это была конструкция размером с большую телегу, в которую запрягали сразу двух ломовых. Из паровой машины, больше похожей на чайник, спаянный с кофейником, торчали флейты и трубы. На отдельных «руках» лежали скрипки, где-то за спиной зрителей были самодельные ударные. Неверов стоял рядом и что-то усиленно натирал на боку машины. Чунин зарядил валик, запустил машину… И площадь накрыл чудовищный рёв. Свидетели описывали его как падение вагона, полного колоколов, с горы Туземки. И при этом падению подпевал хор мартовских котов. Но самое страшное вскрылось позже: от звука таинственным образом померло с дюжину лошадей, десяток коров и птицы без счёта. Малому чину светила каторга, но генерал-прапорщик замолвил словечко, и Чунина вместе с Неверовым отправили на дальние рубежи: строить оркестралы побольше, дырявить новые валики и в случае нарушения границ края врубать инструмент на полную. Чунин не особо обрадовался, а вот Неверов был несказанно счастлив, ведь ему теперь полагалось офицерское довольствие.