5 моих ошибок, из-за которых закрылась Служба поддержки Служба поддержки (далее СП) закрылась в июне. Я работал над ней 2 года. Мне хочется зафиксировать несколько моих серьезных ошибок, которые во многом стали причиной закрытия. Спонсор выпуска сообщает: снимайте квартиры в путешествии дешевле Airbnb и Booking. Ребята из Chi Co сделали коммьюнити для друзей и друзей друзей по саблету жилья. Как Tinder в мире коммерческой аренды: с устроенным бытом и шармом.* 1. Это не надо было запускать как большой проект Мы хотели сделать большое медиа, которое создает воронку пользователей для чатов помощи, а те дают редакции возможность понять, что реально происходит в стране, куда редакторы приехать не могут. Буквально через пару недель после появления идеи со мной связались американские ребята, которые хотели вложить частные деньги во что-то подобное. Казалось, это был perfect match, но вышло иначе. СП была задумана как классический проект роста: мы сейчас как следует вложимся, выстроим продукт, потом придет спрос и он будет расти. Так было со всеми проектами, которые я делал, но я никогда не делал проекты во время и для большой войны. Время большого интереса сменилось депрессией, застоем, войной на истощение. Это не значит, что такие проекты, как СП, не нужны. Это значит, что мой опыт в Медузе (будь перфекционистом) и Яндексе (думай масштабно) оказался как минимум нерелевантным, а как максимум вредным. СП надо было строить не как технологичный стартап, а как активистский проект, где не тратишь почти ничего и делаешь все на коленке. В проекте роста ты сначала тратишься, чтобы потом гипотеза сработала. В активистском волонтерском проекте ты бесконечно готовишь запасы к началу ядерной зимы (собственно, так теперь живут те части СП, которые сохранились). 2. Я так и не понял, как победить удаленку Я не люблю удаленку, но в случае с СП вариантов не было: просто невозможно было представить себе место, где может находиться команда. В СП всегда работало много как украинцев, так и россиян. Наша украинская команда преимущественно находилась в Украине, россиянам туда нельзя. У россиян тоже были свои планы на эмиграцию. В какой-то момент возникли разные точки притяжения (Тбилиси, Киев, Рига, Берлин), и все они жили своей жизнью. Когда творческий процесс ограничивается встречами в зуме, это плохой творческий процесс. Почти все лучшие идеи появляются внезапно, когда люди сцепляются языками или сидят рядом у компьютера и проводят за ним вместе пару часов. Это важно, а в постоянно меняющихся условиях, где прошлый опыт обесценивается, это критично. 3. Нам не надо было делать приложение Я уже написал, что мы хотели сделать большое медиа. Но в реальности у нас был инстаграм на 150 тысяч подписчиков (бывший мой инстаграм) и телеграм на 60 тысяч — тоже мой, причем аудитория там собралась в основном в начале марта, когда я писал в инсте: «Скоро заблокируют инсту, пошли в телегу». Нам требовалась собственная платформа, которую мы могли бы развивать и куда бы люди приходили за нашим контентом. Платформа, не подверженная блокировкам, где чаты и медиа органически связаны. Мы придумали приложение СП. Медиа в нем существовало в виде каналов, а чаты превратились в горячие линии. Это был совершенно офигенный продукт и технически, и продуктово. И этот офигенный продукт оказался никому не нужен. Мы сделали дорогущий, роскошный, сияющий и уникальный чемодан без ручки. Все наши задумки работали только при условии, что есть десятки тысяч человек, которые хотят скачать приложение антивоенного проекта, чтобы получать контент про войну. Но таких людей нашлось несколько тысяч. Если бы мы подумали лучше и задали больше критических вопросов сами себе, то поняли бы: контента про войну и так больше, чем люди готовы переварить. Скачивать для этого отдельное приложение просто не нужно. А мы потратили драгоценные полгода на то, чтобы его сделать.