Одиночество в стриптиз-клубе Николай II — последний русский царь, Аршавин — последний русский футболист, Гуф — последний русский рэппер. Фигура сколь эпохальная, столь и трагическая. Рэппер он в том архетипическом смысле, который мы подразумеваем, говоря «он — рэппер». Он ходит где-то рядом с нами, но другими дорогами, вокруг него мутные замуты, он точно не тот тип, кого вы захотите познакомить с мамой. Как сказал Гуф в свежем видео-извинении: «я автор и исполнитель не только собственных треков, но и своей жизни». Исполнять Гуф умеет, как мало кто, а потом превращать впечатления в треки. В последние годы все более блеклые, но среди десятков однообразных частушек на отъебись затерялся один из самых недооцененных куплетов Гуфа вообще. Юность поет о любви, муж воспевает тревоги. И пока юные напарники Гуфа по треку «Волнами» плетут слегка неловкую паутину аллегорий порочной любви к стриптизерше, Гуф даже не читает, а базарит — без единой метафоры, но получается настолько жестко и больно, что после его куплета хочется помыться. Собственно, это не типичный рэп про стриптиз-клуб: все клише типа «бабок, падающих на пол» и «телок с большими сиськами» вывернуты наизнанку, как новенькая бэха, намотанная на грязный отбойник. Это куплет про человека, которого все заебало. Степень заебанности: Гуф в стриптиз-клубе (в какой раз он там, в тысячный? его же знает там каждая уборщица). Вдумайтесь, сорокалетний мужик приезжает ночью в стрип-клуб просто для того, чтобы…поесть: «другану моему принесите двести виски, а мне можно пампушку к моему борщу». Глубокая московская ночь, играет хаус-ремикс на песню Земфиры («привет ромашки, кидайте деньги»), ногастые венеры кружатся на шестах под мрачный хоровод изнывающих приматов, ждущих порции мяса (оно всегда подается холодным, но им хватает). А в полутьме угловой випки помятый, но трезвый Леха ложкой хлебает суп в такт бита и в глазах его читается сакраментальный возглас Джуниора Сопрано: «Ох, какая ж это все хуйня..!».