Сегодня многие правые скорбят о расстреле «русского адмирала Колчака». Но вообще-то 7 февраля 1920 года расстреляли английского полковника Колчака. Сам Колчак о своей миссии в России писал: «Мне осталось сделать то, что я сделал: поступить на великобританскую службу и попытаться проникнуть с английскими войсками на Юг России. Но выполнить это мне не удалось. Я доехал до Сингапура, откуда английское правительство вернуло меня в Пекин и даже в Маньчжурию для работы по организации вооруженной силы для борьбы с большевизмом. В апреле 1918 г. я начал эту работу». Даже в самом белом движении многие неоднозначно отнеслись к тому, что на командование ими поставили кадрового английского офицера: «Реальной боеспособной силой в районе КВЖД в тот момент были военные отряды Семёнова, Калмыкова и Орлова. Причём первые два пользовались особой поддержкой японцев, и их командиры отказывались подчиняться адмиралу, которого рекомендовали британцы». И несомненно отрицательная роль Колчака в уничтожении последних остатков легитимной власти в России – Комитета Учредительного собрания. «Съезд членов Всероссийского Учредительного собрания в своём воззвании произошедшее назвал заговором: «17 ноября в Омске кучка заговорщиков арестовала членов Всероссийского временного правительства: Авксентьева, Зензинова, Аргунова. Часть министров нарушила торжественное обязательство, подписанное ими самими, захватила власть и объявила себя Всероссийским правительством, назначив диктатором адмирала Колчака». Неприязнь Колчака к самому названию «Учредительное собрание» подтверждается тем, что 30 ноября им был издан приказ о предании военно-полевому суду бывших членов Самарского комитета членов Учредительного собрания. Царя эти белогвардейцы предали, Комуч – уничтожили. Уничтожение Комуча сразу оторвало от Колчака значительные силы – эсеров, меньшевиков и других социалистов, а также национальных социалистов (татар и башкир), части (левых) кадетов. «Эсеры своём воззвании 5 декабря 1918 г., подготовленном совместно с Президиумом съезда членов Учредительного собрания, призывали: «Вооружённую борьбу против большевиков прекратить и все силы демократии направить против диктатуры Колчака». Совет управляющих ведомствами при Комуче заявил: «Узурпаторская власть, посягнувшая на Всероссийское правительство и Учредительное собрание, никогда не будет признана. Против реакционных банд Совет готов выслать свои добровольческие части». Отказались поддерживать Колчака и чехословацкие легионеры (которые потом и выдали английского полковника сначала меньшевистско-эсеровскому Политцентру, а потом большевикам). «Чешский национальный совет выступил против переворота. Из слов, сказанных уполномоченным Чешского национального совета Ф.Власаком выходило, что Нацсовет такую авантюру поддерживать не будет, потому что это совершенно противоречит революционному демократическому настроению наших чехословацких солдат». Колчак и далее умудрялся отталкивать от себя всех, кого можно. 8 апреля 1919 г. его правительство утвердило «Декларацию о решении земельного вопроса», и он вызвал крайне негативную реакцию в обществе. Это был закон о временной передаче помещичьих земель в руки государства. Захваченные земли следовало обмерить и описать, что вызывало у крестьян опасения, что земли у них будут изъяты. Помещики также восприняли закон негативно, убеждённые, что государство забирает их собственность. И крестьяне, и помещики отказывали в доверии Колчаку. В итоге к началу двухнедельного «Нижнеудинского сидения» под конвоем чехословаков Колчак оказался не нужен никому – ни своему английскому начальству, ни французам, американцам и японцам, ни остаткам своей армии. 3 января 1920 г. Колчак получил телеграмму от своего Совета министров: «Дальнейшее существование в Сибири возглавляемой Вами Российской власти невозможно. Совмин единогласно постановил настаивать на том, чтобы Вы отказались от прав Верховного правителя, передав их генералу Деникину».