Люди оперируют статистикой по рождаемости плохо представляя себе её инерционность. Например, склонны тут же выдавать заключение о том, что меры поддержки материнства и деторождения не работают по статистике рождаемости или прибыли-убыли населения от естественных причин за год. Проблема же в том, что основным критерием того, сколько будет рождено детей — является количество женщин готовых родить в общем. Грубо - от 16 до 41 (хотя третьего рожают и попозже, но подавляющую часть рождений этот диапазон закрывает). И число женщин в детородном возрасте у нас сейчас на спаде, и много лет уже на спаде. Перелом тренда ожидается только в 26-м году, соответственно повышение рождаемости получит крепкую подоснову и сможет выстрелить только в 27-м году. Уже после числа женщин в детородном возрасте, начинает влиять желание родить. И, в общем-то, видно, что направлений работы два: - Желание родить в принципе, особенно за пределами первого и второго ребёнка - Сместить возраст рождения на пораньше, чтобы времени на рождение последующих детей было побольше. Пораньше сместить уже сложновато: у нас в 18-19 лет первенцев рожают чаще чем в 28-29 лет — хорошая статья у Тинька на этот счёт, остаётся работать с желанием родить в принципе. И оценивать качество этой работы надо на подушевом уровне в каждой возрастной когорте Убыль-прибыль населения вообще самый лукавый параметр: мы увеличиваем продолжительность жизни на 10 лет, у нас число населения увеличивается постепенно на 12-14 процентов, но к рождаемости, надо же, это вообще не приводит. Потому что бабушки и дедушки это здорово, они могут помогать поднимать рождаемость, но сами рожать, к сожалению, уже не будут. Другой пример — множество пожилых людей умерло в 20-21-м году задолго до того возраста, до которого могли бы дожить из-за коронавируса, у нас из-за этого несколько лет показатели смертности от естественных причин будет ниже обычного. Поэтому цифры по числу населения при необходимости понять, что происходит именно с рождаемостью — вообще — не очень интересны.