Все развилки дальнейшего социально-экономического развития России несут в себе угрозу конфликтов. Поговорили с «Новым Днем» об оценке основных рисков в 2023 году, которые также связаны с тревогой общества из-за отсутствия ответов на вопросы о будущем страны. 2023 год будет во многом сопровождаться ключевым словом «надежда». И это не популярный политтехнологический мем, что всегда оперируйте надеждой. На нее есть реальный политический запрос. 22-й год показал, что мы достигли некоторого дна, сверх которого многие не видят возможности дальнейшего планирования жизни по тем условиям, которые формируются в государстве. Поэтому есть надежда, что эти условия начнут меняться. При этом политолог обратил внимание на наличие «колоссальной тревоги» в обществе, которую нужно нивелировать. И снимать ее (тревогу в обществе) нужно четкой артикуляцией того, что нас ждет в будущем. Это и вопросы, как долго продлится СВО, и чего мы хотим достичь, и какой образ будущего релевантен нынешней правящей власти. Тем более, 23-й год – это начало старта избирательной кампании президента, через год в 24-м (выборы), поэтому должны быть сформулированы какие-то месседжи от власти – к чему идет система. То ли это консервация с новым сроком Владимира Путина и какими-то изменениями, модернизмом в рамках консервативной логики, либо это некая либерализация НЭП 2.0, либо еще что-то. Риски основные в том, что власть не сумеет эти месседжи преподнести, и начнется некоторая полемика между разными стратегиями, видениями будущего и так далее. Это все может привести к поляризации общества по этим разным точкам. И здесь главную роль будет играть не то, сколько в процентном соотношении тех или иных людей поляризуются по этим точкам, а к кому примкнут наиболее одиозные группы. Уже в январе-феврале начнет формироваться повестка для избирательных кампаний 23-го года. Она будет либо нормализационно-успокоительной, либо, наоборот, мобилизующей. И здесь есть риск возникновения новых триггеров, которые в очередной раз могут напугать население. Если тревожность вырастет опять до пиков, то это неминуемо перерастет в некую психотравму общества, которую изжить будет достаточно сложно. Это один из главных рисков, потому что мы помним, что и конфликт в Афганистане, и чеченская война такие риски в себе несли. Но они никогда не затрагивали общество в таком состоянии, как сегодня, когда из сытого и тихого оно вдруг превратилось в напуганное, тревожное – в ожидании какой-то мобилизации, причем, непонятно, насколько она затронет привычный образ жизни многих. Резких поворотов в социально-экономической политике предпринято не будет. Исходя из того положения экономики России, которое есть на данный момент, ее возможностей, не будет предпринято резких, форсированных шагов по очень крутому повороту вправо или влево. В целом ситуация будет стагнировать, но на фоне установок, которые должны сформировать в обществе настроения относительно того, как оно будет в дальнейшем ориентировано на некую парадигму восстановления. Мы видим запрос - жить, как раньше, или на «Перестройку 2.0». То есть понимаем, что как раньше уже не будет, поэтому надо перестраиваться. То ли это будет полевение с патерналистским запросом – то есть, накормите нас, дайте надежду, защитите и сформируйте за нас какую-то новую систему. Или это будет леволиберальный поворот с увеличением желания граждан принять участие в управлении государством. Те ошибки власти, которые были допущены в 22-м году, многие будут рваться исправлять, как это сейчас делают волонтеры и критикующие власть силы не только либеральные, но и патриотические. Или это будет правый поворот в сторону более национальной идентичности – ультраправый с формированием осажденной крепости… Полностью материал читайте по ссылке