Спектакль “Медея” Василиоса Самуркаса, созданный в рамках Проекта [1,5], по условиям имел полтора месяца гарантированного проката в театре имени Ермоловой. С премьеры прошло уже более полугода, но он до сих пор на сцене. #Варвара_Зелинская (курс Б.Н. Любимова и А.П. Ивановой в ГИТИСе) — о том, в чём особенность новой версии пьесы:
«Несмотря на трагедийную основу, Самуркас поставил глубоко психологический спектакль. В его прочтении античная пьеса (определение, привычно накладывающее строгие рамки в актёрской игре, музыкальной составляющей, смысловом наполнении…) превращается из символической истории про далёкое-далёкое мифологическое прошлое в исследование человеческих эмоций, чувств, страстей. Спектакль скорее похож на вытащенный на поверхность внутренний мир Медеи - этому способствуют приглушённый красный свет, вспышки прожекторов и удивительная музыка Анастасии Дружининой, одновременно чарующая и тревожащая. Кажется, что мы попали прямо в голову главной героини и видим, как она переходит от отчаяния в начале к лихорадочной решимости в финале.
На это работает и то, что в спектакле нет хора и музыкальных антрактов, так прочно ассоциирующихся с античной драматургией. Помимо этого, сцены с детьми, которые были у Еврипида, заменили на другие - в них Медея (Анастасия Альмухаметова) разговаривает с ребёнком, который не появляется “во плоти”, но его голос звучит громко и чётко, словно он находится очень близко, но неизвестно, где именно - не в её ли сознании? В эти моменты героиня смягчается, отвечает на вопросы о своём родном языке и о Ясоне, но сразу после вновь ожесточается - кажется, что они лишь подсказывают ей план действий и добавляют ей решимости закончить начатое.
Не покидая сцены вплоть до самого финала, Медея тянется к людям и отталкивает их, плачет и смеётся, любит и ненавидит. Видна хорошая работа над акцентом варварки-колхидки и самим голосом, хрипловатым, переливающимся всеми оттенками эмоций от ненависти до любви.
Костюм главной героини по совместительству является и основной декорацией спектакля. Чёрное платье с золотыми пятнами, настолько длинное, что его подол в начале подвешен к потолку как огромный занавес, занимает значительную часть сцены. Оно определяет пластику Медеи, так как из-за необходимости преодолевать тяжесть ткани каждое движение даётся ей с большим трудом – как и само её существование после пережитого предательства».
Фото: сайт театра 
