#dazai #ranpo #souheki #writing #nsfw— Смелее, Дазай-кун, — чуть насмешливый голос шептал на ухо. Угол нижней челюсти дразняще прихвачен зубами, чуть оттягивающими светлую, чувствительную кожу.
Никогда до боли, никогда не оставляя следов. Ровно настолько, чтобы подрагивали кончики немеющих пальцев, а сила воли на выполнение одной, кажущейся поначалу лёгкой, просьбы: «не двигайся», — катастрофически, мучительно быстро терялась в потоке ощущений.
Рампо снисходительно хмыкнул, улавливая кончиком языка ровное биение сердца на сонной артерии. Надо отдать Дазаю должное, у него отлично получалось сохранять отчуждённость, не выходить за рамки шалости, навеянной рабочей рутиной.
Не усложнять.Пушистые ресницы трепетали, Дазай старался держать глаза открытыми, сохраняя зрительный контакт и играя роль послушного мальчика. Его тонкие, длинные пальцы, покрытые смесью приторно-сладкого лубриканта, от запаха которого чесался нос, и предэякулята, лениво толкались в разгоряченные, тугие мышцы ануса.
Партнёр на текущую ночь был поразительно усидчив: полухмылка, невесомо тронувшая губы, полураспахнутая рубашка, открывающая вид на не слишком спортивное, но подтянутое тело; пальцы, очерчивающие контуры бинтов, едва-едва касающиеся сокрытой под ними кожи. Исключительно в тех местах, что спрятаны ради симметрии, призванные запутать, отвести внимание от сокровенных историй, доступных лишь избранным.
— Твои мысли не здесь, — Рампо обиженно нахмурился, фырча; в наказание щёлкнул ногтевой пластиной по головке полувставшего члена Дазая.
Всегда наполовину. Всегда недостаточно.Толчок бёдрами, более глубокое скольжение на пальцах. Настолько
осуждающе, что Дазаю стало бы стыдно, если бы не отсутствие совести. Без отрезвляющей пощёчины ощущения совсем не те.
Дазай одарил своей фирменной придурковатой улыбкой; согнул пальцы, массируя простату, с лёгкостью добавляя третий.
— Разве можно думать о ком-либо, когда Рампо-сан рядом? — его дыхание чересчур спокойное для успешной имитации благоговения, но привычка краснеть по команде, выработавшаяся с годами, добавляет очарования. На которое купятся разве что глупцы.
Рампо знал, что Дазай не в настроении.
Дазай знал, что об этом знал Рампо.
Оба продолжали двигаться.
— Именно! Вопиющая наглость для сотрудника Агентства.
Едва уловимое постукивание по запястью — призыв остановиться. Дазай никогда не признается, что его кожа очень чувствительная и куда охотнее отзывалась на мимолётные прикосновения.
Хорошо, когда не надо говорить вслух.
— Обделять Великого Детектива вниманием? — Дазай сощурился, сдувая с глаз растрепавшуюся чёлку. У Рампо слишком мягкие подушки, в которых можно буквально потеряться. Неудивительно, что он не хочет по утрам вылезать из постели. Обладай Дазай столь же уютной комнатой в общежитии, возможно, бессонница перестала бы его тревожить.
— Врать самому себе, — цокнули языком. Интонация — великая усталость и разочарование. То самое глубинное недовольство, когда ожидали что-то интересное, а наткнулись на пустоту и отрицание.
Рампо мало интересовали сердечные дела. Но его новый коллега будет бесконечно блуждать в пучине неведения, если не подтолкнуть его к осознанию.
— Я сделал что-то не так? — Дазай невинно приоткрыл рот, успев напоследок подразнить колечко мышц, прежде чем его руку настойчиво-мягко прижали к постели.
— Ммм, приблизительно последние лет пять.
Рампо склонился близко-близко — привкус карамельного сиропа заполнил непозволительно микроскопическое пространство между их губами, — разделив по-кошачьи хитрую ухмылку на двоих и пристраиваясь задницей к члену. Капли предэякулята поблёскивали меж ягодиц.
Дазай сглотнул. Вид перед ним открывался поистине великолепный. Разве можно было мечтать о большем? Только вот была одна проблемка. Жирнющий такой пунктик, слепящий кислотно-оранжевым неоном над головой каждого потенциального партнёра:
«Чую не заменить».
Впрочем, никто не запрещал пытаться.