«Кто не переобувается – у того ноги воняют» (с) «Гнилыми местечками» в Великобритании XVIII – XIX вв. называли такие избирательные округа, которые ещё со Средневековья имели парламентское представительство, но обезлюдели за долгие столетия. Фактическим хозяином такого «гнилого» или «карманного» местечка (rotten and pocket boroughs) являлся местный землевладелец, который имел широчайшие возможности влиять на немногочисленных избирателей. Ситуация усугублялась тем, что значительное число городских индустриальных центров вообще не имели парламентского представительства, а само по себе право голоса было доступно немногим в силу завышенных цензов. Одним из первых британских политиков, кто предложил проект парламентской реформы, которая бы отменила часть «гнилых местечек» и перераспределила места в пользу «новых» городов, стал премьер-министр Уильям Питт-младший в 1780-х гг. Иронично, что в Парламент этот сын другого премьер-министра – Уильяма Питта-старшего – попал как раз через такое же «гнилое местечко». Питту не удалось продавить свой законопроект, и Первая парламентская реформа состоялась лишь в 1832 г. В Америке 1870-х гг. не было большего символа «Spoils system» – системы назначения федеральных служащих на чиновничьи должности в зависимости от их партийной принадлежности – чем Честер Артур. Президент Уиллис Грант назначил этого влиятельного республиканца на пост начальника таможни крупнейшего в стране нью-йоркского порта, на чём Артур сколотил огромное состояние. Следующий президент Ратерфорд Хейс был сторонником реформы гражданской службы и назначения федеральных чиновников в зависимости от их способностей и заслуг, а не политической лояльности. Он со скандалом уволил Артура, однако в 1880 г. тот стал кандидатом в вице-президенты при Джеймсе Гарфилде, который победил на выборах. Гарфилд пробыл в должности лишь несколько месяцев, пока его не застрелил сумасшедший Шарль Гито в июле 1881 г. Артур стал новым президентом, и главное, чем он запомнился на этом посту – это борьбой за реформу гражданской службы, которая в 1883 г. увенчалась принятием «Закона Пендлтона», положившего начало ограничению «Spoils system» в пользу принципа меритократии. Эти два исторических примера показывают, что политические деятели по ходу своей карьеры вполне способны «отрываться от корней» и проводить ту политику, которая перечёркивает их предыдущее реноме. Пусть Дональд Трамп долгое время и не являлся серьёзным политиком, но он с 1980-х гг. был связан мириадами личных и финансовых связей с той элитой, против которой с середины 2010-х гг. ведёт свой популистский «крестовый поход». Владимир Путин потратил первые два срока своего президентства на то, чтобы стать равноправным союзником «глобального Запада», и нет ничего странного в том, что после провала своих попыток именно этот человек решил встать в авангарде слома той системы международных отношений, куда он прежде так стремился влезть. В конце концов, а кому это ещё делать – не изгоям же, вроде Ирана и Северной Кореи? Примеры отрыва от «политических» корней прокладывают мостик к примерам, когда исторические деятели отрывались уже от своих «личных» корней и проводили ту политику, которая, на первый взгляд, диссонировала с их социальным происхождением. Пожалуй, наиболее хрестоматийные примеры сводятся к тому, что многие радикальные социальные реформаторы и левые революционеры происходили из состоятельных семей – тут можно вспомнить внуков и сыновей римских консулов братьев Гракхов, и потомственного дворянина Владимира Ульянова, и сыновей крупного кубинского помещика братьев Кастро, и сыновей нью-йоркских миллионеров Теодора и Франклина Рузвельтов. Резюмируя, всегда нужно быть готовым к тому, что за реализацию той или иной политической программы возьмётся человек с, казалось бы, совершенно неподходящим для этого бэкграундом, но это нормальная историческая ситуация.