Поток моих мыслей был необузданной стихией в этот самый момент умиротворения, унося меня в давно позабытые закоулки памяти, заставляя время замирать и возвратить меня на несколько веков назад. Мой внутренний демон вдоволь насладился хрупким созданием, мирно лежащим на моей груди. Она вырисовывала странные и непонятные для меня узоры, что вызвало блаженную улыбку на усталом лице.
Взгляд скользнул по бледной коже, прослеживая каждую оставленную мной отметину на этом прекрасном теле. Бедняжка и представить не могла на что способен голодный хищник. Когда голову занимают только голоса прошлого, войны и страдающий народ, времени на плотские утехи не остается вовсе. Забываешь каково это – чувствовать чужое тепло, слышать жалобные всхлипы и такие сладкие звуки, будоражащие мою тьму.
Я увидел ее впервые во время прогулки в дворцовых садах. Хотел проветриться и избавиться от навязчивых идей. Она и стала моим спасением, напомнив то, что я так старательно пытался забыть веками. Она была похожа на нее: тот же цвет волос, с рыжеватым отливом, блестевшем в лучах заходящего солнца, лазурного оттенка глаза, заставлявшие каждый раз, когда я смотрел в них, погружаться на самые глубины этого неизвестного океана. Я не хотел спасаться, я хотел отдать последний вздох, утопая в ней. Мягкая улыбка, от которой, даже, у самого сурового мужчины подкосились бы ноги и все что бы он смог сделать – стоять и улыбаться в ответ, как глупый мальчишка.
Моя черствая душа дала трещину, намереваясь высвободить похороненные под грудой пепла, боли и времени, чувства. На секунду, кажется, я даже забыл, как дышать. Я не хотел спугнуть это прекрасное создание, до которого еще не успела дотянуться моя мерзость, поэтому оставался в тени. Я не хотел ее ломать. Не хотел срывать прекрасный цветок, что сразу же завял бы в моих руках. Я знаю насколько пагубным может быть мое влияние на все живое. Чего бы я не коснулся – все умирает.
— Так и будете стоять там, Генерал?
Моя уверенность на секунду пошатнулась, вновь дав трещину на душе. Я не смог пройти мимо.
Я поддался порыву эмоций, увлекая невинное создание в пучину теней, где правил я. Где не было место свету.
Она забрала все мое внимание и по вечерам я просто не мог выкинуть из головы этот образ. Словно острие лезвия вонзалось в разум, прокручиваясь с характерным отвратительным треском. Так обычно создавались мои воспоминания о чем-то светлом. Они вырезались на задворках памяти, запираясь на сотни замков. И лишь в минуты отчаяния я разрешал утешить самого себя, предаваясь приятным моментам.
Этот вечер не был исключением.
Просматривая, все еще непонятные, моему глазу, записи предка, я услышал тихий стук в дверь. Странно, но сегодня я никого не ждал. Служанки заходят сразу же, как только постучат. А Иван вряд ли бы стал беспокоить меня так поздно.
С тихим скрипом дверь, из черного дерева, приоткрылась, впуская незваного гостя. Я поймал себя на мысли, что был рад видеть ее, даже в столь поздний час. Опасный хищник вмиг метнулся, порываясь выбраться на свободу без разрешения. Мой взгляд скользнул по открытой шее. Мягкий изгиб и еле заметная пульсирующая венка манили прикоснуться, провести пальцами, почувствовать под своей ладонью биение ее пульса.
Не помню, как от простого вопроса о мои записях на столе мы перешли к вопросу насколько мне позволительно заявлять права на нее. Шелковые локоны спадали на обнаженные плечи. Томные вздохи лишь распаляли мои желания, пока я нетерпеливо вытаскивал шнурки из туго затянутого корсета. Под моим напором прелестное создание откланялась назад, демонстрируя мне, Заклинателю Теней, прелести девственного тела. Святые, женщинам такой красоты просто не позволительно заковывать себя в эти орудия пыток. Тяжелый и облеченный вздох сорвался с алых губ, а ненужный элемент одежды отлетел куда-то на пол.