о природе нашего с вами, образованческого В начале года я побывала на лекции Димы Зицера «Любовь в условиях турбулентности» и, несмотря на то, что это совсем не мой жанр, мне запала его цитата о воспитании и любви. Любовь к ребенку – соприсутствие, соучастие, внимание, поддержка – это, утверждал Дима, его базовая потребность. Как почва для растения. А воспитание – это социально обусловленное воздействие, попытка вылепить из маленького человека что-то, чем он возможно и не является. Многие мамы в зале праведно возмущались, когда Дима предлагал не воспитывать детей, а просто любить – ведь невозможно в социальном пространстве жить, не впитав социальных правил. Или возможно? Чем больше я погружаюсь в философию образования, тем больше у меня проблем с самим образованием как явлением. Глубоко вплетенное в ткань социального, образование само по себе есть процесс преобразования, изменения природы человека в нечто приемлемое для общества. В своей статье об эволюционной образовательной психологии, David Geary утверждает: есть первостепенное, естественное обучение, а есть вторичное, детерминированное культурой. Первое нам дается легко и натурально, как малыш учится ходить или говорить. Второе же – кропотливый труд. Поэтому для вторичного обучения нам надо много усилий – не только ученических, но и методических, психологических, научных. Нам надо улучшить школу, ее среду, учебный план. Изучить мотивацию и понять, как вдохновлять на преобразование своей природы юных учеников, не желающих этого делать изначально. Нам стоит заменить одни методики на другие, более эффективные, чтобы быстрее и лучше образовывать, то есть возделывать нового человека и менять старого для быстро меняющегося внешнего социального и культурного. В конце концов, нам надо самих учеников научить тому, что они есть такое – когниция, аффект, пучок нейронов – чтобы они сами управляли своим познанием, развитием, эмоциями. Чтобы стать идеальными членами общества, продолжающими процесс преобразования несовершенной природы в совершенную, слаженную машину человеческого воображения. Спрашивается, зачем? Если эта перфекционистская машина из человеческих идей и действий так напреобразовывалась, что скоро мы либо утонем, либо сгорим, либо передеремся за крохотный клочек земли, который останется пригоден для жизни. Может нам тогда вообще не надо это вторичное, обусловленное культурой, которое, да, создает множество интересного и вдохновляющего, но больше, так уж получается, разрушает и ломает? А если нам не надо образовывать человека, потому что его первичного, естественного, развития достаточно (в мире, которой живет не только капиталистической гонкой), то что же останется? Просто быть? Не улучшать, не искать оптимальный маршрут, не совершенствовать методику, потому что это тоже самое что «более лучше воспитывать». А может не надо воспитывать. Надо просто любить. Конечно, ответ на этот риторический вопрос (если пытаться на него ответить) гораздо более нюансирован, чем я тут экспрессивно сокрушаюсь (из последнего я опять возвращаюсь к Барбаре Адам и ее Future Matters, мне ужасно импонирует ее идея пересмотра этического фреймворка работы с будущим). Мы не можем не сосуществовать с прогрессом как доминирующей парадигмой мироустройства, и, в то же самое время, мы уже практически не можем закрывать глаза на тот факт, что просто улучшение методики (дидактики, содержания, etc) может привести к какому-то радикальному изменению. Остается пока лишь выцарапывать пространство для размышления в рутине социально-приемлемого существования. То есть в школу малыша водить, но напоминать, что свет клином на ней не сошелся и вообще, можно и без школы, если очень хочется.