Когда мне хочется сделать со своим телом что-то нехорошее, я останавливаюсь, делаю несколько глубоких (реально глубоких) вдохов-выдохов и спрашиваю себя: «Как это поможет решению моей проблемы?» К сожалению, иногда на этот вопрос находится ответ. В последнее время редко, но всё же. Когда я беру в руки блистер заветных транквилизаторов, которые бы могли помочь мне перестать разгоняться и рухнуть в спасительный сон (в количестве строго 1 шт.), то мои пальцы на автомате щупают каждый отсек, а мозг считает: «Одна, две, три...». На 46 кило много не нужно, а решится всё раз и навсегда. Тогда я вспоминаю, что с каждым годом, с каждым успешным шагом вперёд ставки повышаются. Цена ошибки будет слишком высока. Если ещё пару лет назад она была ниже, и я могла её себе позволить, то сейчас, сорвавшись, я рискую потерять преступно дохуя. Вряд ли тут есть несгораемая сумма. Я лежу на полу, тихонько вою, глотаю слёзы и жду. Я вижу эту волну. Знаю, как она пойдёт и как захлестнёт. Но так или иначе, она пройдёт насквозь и дальше – это закон, так бывает всегда. Нужно просто подождать. И знать про неё, знать каждую секунду, не выпускать из поля зрения. Это просто природное явление, обусловленное моим внутренним климатом. Оно не я. Вдох-выдох. Одна таблетка, стакан воды. Фруктовый салат, купленный днём, потому что захотелось сладкого. Быстрый взгляд на уже имеющиеся шрамы. Какая от них теперь польза? Я могла бы их ненавидеть за то, что они напоминают об определённых обстоятельствах. Да, в моменте толку от самоповреждения было ноль, но сейчас оставшиеся шрамы напоминают, кем я была и кем стала. Это тоже я. Это часть истории. Я могу сделать так, чтобы их больше не появилось. Жаль только, что с болью в глазах, которая появится к утру от сегодняшнего срыва, уже ничего не поделать. Но прямо сейчас я могу принять решение: быть добрей к телу, в котором предстоит квартировать не один десяток лет. Позволить ему дышать воздухом, когда потеплеет, а не кутать в закрытую одежду подальше от осуждающих глаз. Оно ни в чём не виновато. Оно ничего не знало. Оно для любви и вот этого всего. Прошлой ночью во сне меня снова убили. Ножом по горлу. Люблю свои кошмары за то, что они стабильно помогают помнить, что умирать – вообще не моё. Вот готовить кушац там, по улицам шароёбиться, писать что-то странненькое – это да, а умирать – точно нет. Сновидческий симулятор смерти помогает отловить то ощущение беспомощности и безысходности, когда что-то навсегда обрубает нити, которыми твоё сознание связано с реальностью, и ты остаёшься предоставленным сам себе (ну и равнодушной ледяной вечности). Вообще навсегда. Без возможности откатить. Как будто тебе 5 и тебя потеряли на рынке: стоишь у прилавка и ревёшь в голос, точно зная, что мир рухнул и за тобой никто не придёт. Во сне я пробую это ощущение на вкус и понимаю, что оно мне совсем не нравится. Наверное, не так уж и важно, что меня стриггерило. Важно, что выпитая таблетка начинает работать, а стукание пальцами по клавиатуре в очередной раз перенаправило весь мой заряд внутреннего пиздеца в землю. А пост пусть будет напоминанием, что я не сверхсущество, в одно рыло одолевшее ПРЛ. Это тяжёлый путь, и оступаться на любом из его этапов, даже на самом ровном – н о р м а л ь н о. Семь раз упал, восемь поднялся. Подобные посты, в которых автор приоткрывает свою хрупкую человечность, влекут за собой рекордные отписки. Люди хотят читать про себя/про то, что будет им полезно – таков эволюционный механизм. В связи с этим передо мной встаёт вечная писательская дилемма: писать, ориентируясь на других – аккуратно, экологично, оставляя свой пиздец за кадром, или же на себя – писать как есть. Я выбрала второе. Вести жизнерадостный сборник волшебных инструкций по улучшению жизни мне неинтересно. Возможно, когда-нибудь я научусь обращаться за помощью к живым людям, но пока у меня нет идей, что бы они могли для меня сделать (наверное, это вопрос для коллегиального обсуждения). Простите все те, кому я сегодня не написала, это не значит, что я вам не доверяю. Спокойной ночи. #БортовойЖурнал