ВОПРОС ОТ ВИТГЕНШТЕЙНА //ОТЗЫВ НА СПЕКТАКЛЬ «ЛЕС. ТРАКТАТ», СРЕДА21 // Я редко остаюсь на обсуждение спектаклей. Не вижу смысла портить свои впечатления мыслями авторов и уж тем более — мыслями других зрителей. Но вчера остался. Потому что спектакль «Лес.Трактат» — это монолог, полный вопрашаний. Артист и руководитель Никитинского театра Борис Алексеев за час с лишним успел покричать в зал, в магнитофон, в бумагу. Нельзя было оставить его наедине с этим криком. О чём моноспектакль? Так сразу и не скажешь. Как будто про поиски себя в этом мире. Звучит до крайности банально. Но если человек задаётся этими вопросами, значит, наболело. А играет артист от самой больной души. Путь к себе Алексеев прочертил через дремучий ЛЕС философии немецкого мыслителя начала прошлого века — Вильгельма Витгенштейна и русского философа конца 20 века — Владимира Бибихина. Грибов в этом лесу нет, хотя иногда кажется, что многократное переодевание личин артистом — трип вглубь себя. Предыстория спектакля чуть более предметна, чем посыл. Пару лет назад Никитинский театр в Воронеже выгнали из его помещения. Артисты на полгода оказались отрезаны от своего ремесла. Для Алексеева это был свой маленький Апокалипсис. Но экстраполировать мысль можно и более глобально. После спектакля нас попросили рассказать, с какими вопросами мы уходим из зала. По сути вопросы не формулировались. Наоборот, все уходили с каким-то набором разрозненных мыслей. У кого-то про ампутацию личности, у кого-то — про чужие слова, которыми мы разговариваем. С чем вышел я? С историей про Тоньку-пулемётчицу. — Анку? — Переспросила меня другая зрительница. — Нет, Тоньку. Антонина Макарова — женщина, которая во время немецкой оккупации перешла на сторону врага и лично расстреляла полторы тысячи человек. После войны притворилась, что была в плену, вышла замуж, родила детей и прожила ещё 30 лет как нормальная советская гражданка. Потом её вывели на чистую воду, но вот тут для меня и раскрылся феномен ампутации личности. Она отрезала этот кусок жизни, своё преступление — и смогла жить дальше. То же самое происходит и с людьми, которые вернулись с войны. Они почти не говорят о том, что видели. Психика блокирует. Это и есть ампутация себя. Прошедший первую мировую Витгенштейн, наверно, тоже об этом задумывался. И я подумаю. || СЛОВО СЛАВЫ ||