«Я, короче, вошел в огромную толпу шведов за столом. Потому что я не хотел быть привидением и сделал все мощно. Все были рады, пьяные, и типа братья-друзья. Потом они напились и ушли, со мной остался один киношник и я ему рассказывал про приемы драматургии, потому что он спрашивал и был похож на Гинзбурга. Потом ему тоже стало сложно пьяным слушать мой английский и он ушел. Я подошел к бармену из Берлина, который тут просто учится, и думаю: «земляк, ну ты два слова точно поймешь». И говорю: знаешь, никто не умер , только ты всегда дико один, ну это как у Стефана Цвейга, знаешь?» А он просто устал и ушел. Какой вывод мы можем сделать из этой истории? Быть против диктатур сложно и непонятно, как об этом говорить.»