AU с тройняшками Веснински Райские сумерки. Хэллоуин. — Разве вам можно пить, святой отец? — игриво поинтересовался Ники, пихнув Натаниэля в бок, из-за чего тот едва не пролил водку мимо стопки. — Не переживай, сын мой, Отец наш небесный по таким греховным местам не шастает, так что он ничего не узнает, — Натаниэль показал пальцами знак «окей» и под смех Ники влил себе в горло сразу две стопки, после чего вдруг нахмурился, словно вспомнив о чём-то, и перевёл взгляд на Рене, неожиданно искренне поинтересовавшись: — О, это нормально? Ну, знаешь, шутки про Бога. — До тех пор, пока ты не обращаешься напрямую ко мне, навязывая свою позицию, меня это не касается, — Рене добродушно улыбнулась, отсалютовав бутылкой колы. — Отлично! Я боялся, что мне придётся держать все эти великолепные шутки при себе. Но если вдруг тебя это начнёт напрягать — не молчи, я постараюсь заткнуться, хотя не обещаю этого, — Натаниэль послал ей обворожительную улыбку, которая обычно появлялась на его лице только в тех случаях, когда разговор плавно перетекал во что-то опасное, во что-то, к чему лучше не прикасаться, иначе последствия могут быть совершенно непредсказуемыми. Абрам и Нил очень хорошо знали эту улыбку, поэтому их нервная игра в гляделки совсем не удивила Натаниэля. Рене, очевидно заметила предостерегающие взгляды, поэтому долго молчала, взвешивая «за» и «против» и решая, стоит ли продолжать разговор. Они не отводили друг от друга глаз, поэтому Натаниэль ясно увидел момент, когда девушка решила ступить на тонкий лёд. Ему ужасно захотелось растереть ладони, словно он был глупой мухой, вознамерившейся прилипнуть к очень шаткой поверхности. Однако, в отличии от него, у мухи были крылья, благодаря которым она могла спасти себя от падения. Натаниэлю же оставалось только одно — бесконечно падать в пропасть. — Могу я спросить почему? — голос Рене мягкий и нежный, проникающий под кожу и отравляющий каждую клеточку тела. — Ты в праве не отвечать, разумеется. — Что «почему», Рен-Рен? Тебе стоит быть конкретнее, — Натаниэль подразнил девушку, дал ей (и самому себе) последний шанс отступить, но она продолжила идти по льду. — Почему ты отказался от своей веры? Натаниэль резко сузил глаза и внимательно вгляделся в лицо девушки, гадая, почему её вопрос был сформулирован именно так. Они никогда не затрагивали эту тему прежде, он в целом никогда в жизни не говорил о религии с кем-либо, но каким-то образом Рене поняла, что когда-то в далёком прошлом маленький глупый мальчик всем сердцем верил. Губы Натаниэля невольно растянулись в короткой презрительной улыбке, направленной в адрес этого ребёнка, и тогда на дне светлых глаз Рене заклубилась её собственная тьма. — Дай-ка подумать, — медленно протянул Натаниэль и механически, словно робот, наклонился к столу то ли для того, чтобы разлить водку по стопкам, то ли для того, чтобы занять свои руки, которые до одури хотели потянуться к ножам. — Наверное, моя вера рухнула в тот день, когда я стоял перед запертой дверью, слышал истошный вопль своего брата и ничего, совершенно ничего не мог с этим поделать, будучи бесполезным, слабым и беспомощным ребёнком, — Натаниэль опрокинул в себя первую стопку и принялся крутить в руках вторую, всё глубже и глубже погружаясь в свои воспоминания. — Наверное, моя вера рухнула в тот день, когда мне пришлось направить нож в сторону своего брата, снова и снова оставляя на его теле глубокие раны, потому что, если бы этого не сделал я, это сделал бы другой, куда более страшный человек, — вторая стопка обожгла горло, а сразу за ней третья. Только после этого Натаниэль всё-таки поднял взгляд на Рене, краем глаза замечая, как вздрогнул Абрам. В конце концов он заключил: — Да, наверное, именно тогда рухнула моя вера. #fanfiction