В одной из ближних комнат стояла небольшая узкая печка, которую в ноябре начинали топить. Дрова для печки иногда находили в разных углах бесконечного дома, в каморках и чуланах, под кроватями и на шкафах. Однако чаще дрова приходилось рубить — через восточную веранду мы с Женей спускались в сад, пересекали его, выходили за калитку и попадали в лес позади дома. В лесу было много поваленных деревьев, в основном сосен, которые мы разрубали небольшими топориками и собирали в вязанки. Для гнома это чрезвычайно изнурительная работа, по крайней мере, он так говорил, поэтому обратно я обычно нёс дрова и Женю. Чтобы разжечь дрова, в печке их перекладывали письмами, стопку которых нашли в изумрудном кабинете. На всех конвертах выцвели чернила, остался только красный штамп «ВОЗВРАЩЕНО ОТПРАВИТЕЛЮ», а что было внутри — неизвестно. — Чужие письма читать, разумеется, нельзя, — говорила Варвара Фёдоровна, — но и хранить кипы чужой бумаги, когда мы здесь мёрзнем, тоже нельзя. Мне чудилось, что искры от огня — это буквы писем, и я думал, что, может быть, хотя бы так, дымом по воздуху, они дойдут до адресата.