В школе у меня было две страсти — литература и английский язык.
Если с первой всё было настолько хорошо, что учительница приводила меня на чтение к пятиклассникам и давала на проверку их домашние задания, то со вторым ситуация была неоднозначной.
Английский преподавала дама с регалиями, чья дочь неизменно побеждала на городских языковых олимпиадах. Не знаю, как ей это удавалось, ведь мать просто зачитывала нам тексты из учебника и заставляла зубрить диалоги. Это было мне не в тягость. С пятого класса я с интересом следила за жизнью школьников из Великобритании, США, а потом и Австралии, хотя жителей этой страны учительница английского и не думала называть aussie. Как и не собиралась втолковать юным умам хоть какое-то понимание грамматики.
Тем не менее, устроившись в 18 лет в Route 66 на Арбате, я оказалась единственной англоговорящей из всего персонала кафе. Неудивительно, что иностранные гости, то есть 90% всех посетителей, восхищались моими описаниями блюд и даже некоторых московских достопримечательностей. Возможно, потому, что их приучили к ограниченному набору слов: бир, водка, туйлет, чек, онли кэш, типс, гудбай.
Прошло много лет, и я стараюсь не вспоминать, как учительница русского и литературы, узнав, что я работаю в ресторане, с грустью спросила: "Ты моешь посуду?"
Я не стала ей говорить, что ни одно блестяще написанное сочинение, или десятки прочитанных книг сверх списка литературы на лето, не помогли бы мне выжить. Не помогли так, как помогли когда-то диалоги картонных персонажей из учебников по английскому.
#пишу