Пишу и тяжело вздыхаю над текстом. Надо провести героев через сложный путь ошибок (своих и чужих), чтобы показать в конце много светлого и сильного внутри них самих. Но как это непросто — портить жизнь персонажам своих книг! А у вас с этим как дела? — Самый умный? — наклонил голову одиннадцатиклассник, вглядываясь в Колю. — Это не твой ли папа — “московский” программист? С такой фамилией смешной, “невкусной”... Продень? — Прудень — поправил его Коля и насупился. — Да хоть Пердень! Таким как ты… место на домашнем обучении! “Подоконник” захихикал. Хихикнули все, кроме Кристины и Макса. Девочка смотрела на Колю с сочувствием, а вот Максим — сжимал кулаки и кривился. Ему явно хотелось ответить старшекласснику и за учителя физики, и за кокосовую стружку, и теперь — за оскорбление Коли. А самому Коле ничего не оставалось делать, как тоже сжать кулаки и наклонить ершистую голову, чтобы… Увидеть, что еще одна его одноклассница, Женя Осокина, достала телефон и делает фотографии “недоразборки”. Довольно приподняв правую бровь. — Эй! Опять в свой ка-на-л писать будешь? — выкрикнул Коля, и школьники разом повернулись к девочке. Вся разноцветно-черная и обвешанная брилками, кулонами и браслетами, Женя выглядывала из-за телефона и продолжала съемку. Но на вопрос Коли не ответила, а только улыбнулась — весьма противно. — Женя! Осокина! Только попробуй — подтяфкнул один из одноклассников, стоявших у подоконника, и заискивающе посмотрел на Макса. И на всякий случай — на Колю. — Она тебе ничего не ответит: на этой неделе она ни с кем не разговаривает. У нее такой эксперимент и перформанс — напомнила почти шепотом Кристина. Коля подкатил глаза, а Максим посмотрел на сестру угрожающе и вопросительно, отчего девочка смущенно пожала плечами и добавила: “Я читала у нее в ТГ”.