⭐️#кевжаны 🔥🔥🔥это всё-таки произошло.
не то чтобы Кевин этого
ждал, скорее — предполагал. знал, что рано или поздно слова сорвутся с губ Жана. видел по его глазам,
что он думает на самом деле. ожидал момента, когда все-таки вспыхнет, взорвется, поднимется в воздух столпом пламени.
обжигающая тирада была настолько болезненной, что у Кевина закололо под ребрами, как могло бы от неправильного дыхания во время бега. первым инстинктивным движением Кевина было прижать Жана к себе, но он и пошевелиться не мог — только слушал, и слушал, и слушал. это было не просто больно — а так, будто в грудную клетку ему вставили раскаленный железный штырь, а теперь безжалостно прокручивали его внутри.
Жан говорил о шрамах и их уродстве, о нескладной фигуре, о странных, непривычных американскому взгляду чертах лица и горбинке на носу. Жан говорил о том, как ему мерзко смотреть на себя в зеркало, поэтому перед душем он раздевается, стоя к нему спиной, а моется так долго специально для того, чтобы стекло успело запотеть. чтобы он не видел в отражении себя.
он говорил о том, что каждая отметина на теле до сих пор напоминает, через что это тело прошло, и иногда ему приходится делать себе больно собственными руками, просто чтобы почувствовать, что его тело всё ещё ему принадлежит. это уже не бездумные порезы, как раньше, но что-то более изощренное: стоять в душе под кипятком, сдирать кожу, расчесывать её до синяков. Кевин выслушал всё — сам не понял, как хватило сил, но он не перебивал, пока Жан захлебывался ненавистью к себе.
— я никогда об этом не говорил, потому что… — он вдруг замолчал, было видно, что судорога сжала горло. — ты об этом будто даже не задумывался. казалось, если я привлеку к этому внимание, ты посмотришь на меня иначе. ты… — Жан поднял на Кевина взгляд. тяжело сглотнул. — увидишь меня так, как себя вижу я.
Кевин не стал спорить с ним прямо там, пока они лежали в кровати. он лишь притянул его к себе для поцелуя, нежного и ободряющего, затем мазнул большим пальцем по носу Жана — по горбинке, по шраму на ней, — и отстранился. а потом потянул Жана за собой.
и вот: теперь они стояли перед зеркалом в полный рост в их спальне, Кевин обнимал Жана за талию, устроившись подбородком на его плече, и ловил его взгляд в отражении.
— а знаешь, чего я сам хочу больше всего? — Кевин прошептал Жана на ухо, глядя на него в зеркало. руки скользнули под футболку, провели по коже, изуродованной шрамами. Кевин никогда не считал это уродством: он любил каждый шрам Жана, любил ощущение его кожи на губах, любил слышать, как он реагирует стонами и вздохами. Жан вопросительно приподнял брови. — хочу, чтобы
ты увидел себя моими глазами. ты бы дар речи потерял. потому что я, признаться, теряю, — горячо выдохнул он, мазнув губами по коже. — можно я? — пальцы сжали футболку Жана изнутри, и тот кивнул. Кевин медленно раздел его, оставляя стоять в домашних штанах. футболка оказалась на кровати, ладони Кевина — у Жана на ребрах. он сделал вдох, прикрывая глаза. от кожи Жана пахло гелем для душа, ментолом и домом. Кевин не удержался, оставляя на плече поцелуй.
⤵️⤵️ 
