День 4. Детский утренник (помним, что здесь моя комфортная зона, мои хэдканоны, и вообще учитывается только мое мнение) #fluffember — Слушай, я не буду этого делать. — Лера устало потирает переносицу двумя пальцами, еле подавляя желание рассмеяться в голос. — Будешь, ma chèrie, будешь. — Сергей нагло улыбается и качает головой. Конечно, будет. И вот — Лера уже сидит в толпе родителей, умудряясь хлопать и снимать одновременно, пытаясь параллельно вздремнуть. Хоровод детей в нарядных платьях и костюмах вокруг елки двигается крайне медленно, но этого вполне хватает, чтобы начала кружиться голова. И все равно — девочки, хоть и изредка, но смотрят на нее с восхищением и благодарностью в глазах. Глядит по сторонам — в толпе родителей мелькает смутно знакомое лицо. Бесстыдно изучает его — все равно дети увлечены своими попытками призвать Деда Мороза. Брови с кончиками в виде молний подкидывают интересную мысль. Игорь Гром… В одном помещении с дочерьми Разумовского. И даже еще не в истерике. Сильная личность, однако. Лера беззвучно выдает «ого», одними губами, прежде чем начать искать в толпе детей ребенка, хоть немного напоминающего Грома. Натыкаясь взглядом на предполагаемое чадо, Лера и вовсе еле держится, чтобы не засмеяться в голос. Кудрявый мальчуган хвостом тянется за Алисой, рыжей макушкой мелькающей в толпе, держит ее за руку и отрываться, взаимодействовать с другими детьми, кажется, не намерен. Алиса — счастливая, довольная, посматривает на него иногда, про сестру будто и вовсе забыла. Боковым зрением Макарова снова пытается найти Грома-старшего. Узнать, не хватил ли его инфаркт от вида рыжих волос рядом с его сыном. Еще, кажется, нет. Повезло. Может, пронесет. Хотя мозг так и подкидывает идеи различных шалостей, которые вполне могли бы разнообразить мероприятие… Дед Мороз и Снегурочка поют песни вместе с детьми, пока громовенок (как его окрестила в мыслях Лера) пытается «разобраться» с мальчиком, случайно наступившим Алисе на подол платья. Лера прищуривается, пытаясь разглядеть выражение лица девочки — потому что есть тут капля чего-то…интересного. Она подпевает новогодней песне, разглядывая подол, но возмущений не выражает абсолютно. А у Леры еще свежи воспоминания о недавней драке Алисы с каким-то случайным мальчиком, которую она начала и из которой гордо вышла победительницей, сказав, что если надо — будет драться с каждым. Лера продолжает снимать, фотографировать — приближая, отдаляя, сдвигая камеру — и изредка хлопать. Пусть будет проклят, конечно, этот Разумовский, но дело принимает интересные обороты. Особенно увлекательно будет смотреть на завершение праздника — будет ли громовёнок представлять родителям свою подругу? Помогают расшевелиться уже уставшим детям только сладкие подарки — красочные картонные коробочки оказываются растерзанными в клочья, как только попадают в руки проголодавшихся и жадных до сладостей детей. Динара и Алиса наконец-то воссоединяются, эмоционально обмениваясь впечатлениями, но и кудряш от них не отстает. Восторженные крики «а у меня киндер!», «а у меня сникерс!» раздаются со всех сторон, и Лера ловит себя на мысли, что ей не хочется, чтобы дети поняли, что подарки-то у них всех одинаковые. Глаза Макарову не подвели — мальчуган и вправду под конец праздника бежит к Игорю и его спутнице, с горящими глазами тряся перед их глазами цветной коробкой с гремящими внутри конфетами. Тараторит, рассказывая о том, что отдал девочке свой «киндер», потому что она очень их любит, и тогда наконец звучит долгожданный вопрос — правда, со стороны мамы, а не отца: — Сашуль, а как зовут девочку? Саша с восторгом выдыхает: — Алиса. Лера же ловит девочек и, выслушав абсолютно такие же радостные возгласы, какие только что были абсолютно со всех сторон и ото всех детей, берет их за руки, проводя к шкафчикам в коридоре. Проходя мимо четы Громов, где Саша все еще делится впечатлениями и рассказывает о подруге, все же позволяет себе маленькую шалость — месть Разумовскому как минимум за сегодняшний ранний подъем — и громко говорит: