Почему я решила встать на защиту женщин Текст: Дж. К. Роулинг Перевод: Лена Климова Часть 1/3 По меркам своего мира я была еретичкой. Я пришла к убеждению, что общественно-политическое движение, настаивающее «трансженщины — это женщины», не было ни добрым, ни толерантным, а на самом деле было глубоко мизогинным, регрессивным, опасным в некоторых целях и откровенно авторитарным в тактике. Однако на публике я держала свои мысли при себе, потому что окружающие — в том числе и те, кого я люблю, — умоляли меня молчать. Поэтому я наблюдала со стороны, как женщины, которым есть что терять, сплотились в Шотландии и во всей Великобритании, отстаивая свои права. Меня не было рядом с ними, и вина не покидала меня каждый день, как хроническая боль. В конце концов я прервала молчание. Меня заставили заговорить два юридических события, оба из которых произошли в Великобритании. В 2019 году исследовательница из Англии Майя Форстатер, работавшая в аналитическом центре, подала на своих боссов в суд по трудовым спорам. Форстатер утверждала, что подверглась дискриминации за убеждение, что люди не способны буквально изменить пол. Казалось немыслимым, что суд вынесет решение против Майи за то, что она придерживается рационального, основанного на фактах убеждения. И всё же у меня было мрачное стойкое чувство, что она проиграет. И последствия этого проигрыша для свободы слова и свободы убеждений в Великобритании — особенно для женщин — будут далеко идущими. В декабре 2019 года, когда Майя проиграла дело о дискриминации (позже она выиграет его в апелляции и получит значительную компенсацию), я написала в Твиттере: «Одевайтесь как хотите. Называйте себя как хотите. Спите с любым взрослым, который согласен с вами спать. Живите своей лучшей жизнью в мире и безопасности. Но заставлять женщин увольняться за то, что они говорят, что пол реален? IStandWithMaya». Затем я опубликовала на своём сайте эссе, в котором подробно изложила опасения по поводу идеологии гендерной идентичности. С тех пор меня поражает, как много людей, которые утверждают, будто знают мои мысли по этому вопросу, свободно признаются, что никогда не читали моё эссе. Им это и не нужно, говорят они, ведь их любимые транс-инфлюенсеры уже объяснили, что я на самом деле имела в виду. Эта своеобразная позиция, как мне кажется, отражает отсутствие критического мышления и нежелание гендерных активистов знакомиться с идеями, которые могут пошатнуть их веру в любимые лозунги. Следующим летом в Шотландии, где я живу уже три десятилетия, правительство и Шотландская национальная партия (ШНП) во главе с первой министеркой Николой Стёрджен готовились принять законопроект о реформе гендерного признания, который отменял все медицинские требования при транзишене. Человек мог сменить свой юридический пол, если прожил в «приобретённом гендере» три месяца и официально заявил, что намерен и дальше это делать. Законопроект не объяснял, что такое «жить в приобретённом гендере». Он не требовал ничего: ни психологической оценки, ни хирургического вмешательства, ни приёма гормональных препаратов. Если бы законопроект был принят — это означало бы, что всё больше индивидов с мужскими телами смогут ещё более решительно отстаивать своё право попадать в места исключительно для женщин, в том числе шелтеры для жертв абьюза, кризисные центры для изнасилованных, общественные раздевалки и тюремные камеры. Опросы показали, что общественность категорически не согласна с планами правительства Стёрджен. Я была настолько разозлена, что шотландский парламент намерен принять законопроект вопреки общественному мнению, что 6 октября 2022 года, в день женской акции протеста у Холирудского дворца, выложила в интернете свою фотографию в футболке с лозунгом: «Никола Стёрджен, разрушительница прав женщин».