После конференции в Тюмени много рефлексирую над докладом Антона Городничева "Трансформация системы городского планирования под влиянием новой городской повестки в России", сделанного по мотивам его с Софией Борушкиной статьи From genplan to master plan: the changing urban planning paradigm in Russia в журнале Territory, Politics, Governance.
Основной идеей здесь является то, что в ходе постсоциалистического перехода в планировании долгое время оставалась инерция советского генерального плана. Впрочем, эта инерция получала серьёзные поправки на локальные политические режимы российских городов и постсоциалистические генпланы во многом были инструментом в руках локальных политических элит.
Дальше случились 2010ые годы, когда повестка городского развития стала популярна не только в экспертных и народных кругах, но и вышла на уровень интереса федеральной власти. Стали появляться профильные федеральные программы, было создано профильное министерство. В общем, урбанистикой государство занялось всерьёз.
При выходе на федеральный уровень регулирование городского развития уже не могло оставаться инструментом в руках локальных элит. Вместе с построением вертикали власти, ослаблением муниципалитетов и регионов были сломаны локальные политические режимы и урбанистика стала средством достижения политических задач федеральной власти.
Антон указывает, что для новой вертикальной управляемой урбанистики характерно то, что она как ни странно не направлена на решение каких бы то ни было социальных проблем. Преодоление неравенства, бедности, политического неучастия, социальной атомизации, проблем развития малого предпринимательства - всё это могло бы быть возведено на знамя новой российской урбанистики. Но не было. Комфортная городская среда оказалась вещью в себе, самоцелью, эффекты от реализации которой урбанисты до сих пор пытаются определить.
Но тут я бы немного поспорил с Антоном по вопросу того, что локальные политические режимы ушли в прошлое. В нашей работе с малыми городами мы иногда сталкиваемся со сложными и интересными городами, в которых есть живая политическая жизнь. И госпрограммы являются инструментами именно локальной политики.
Другое дело, что это как правило города, на которые все махнули рукой. Экономически не самые успешные, испытывающие отток населения. Иногда даже депрессивные. В общем, с точки зрения неолиберальной власти достойные разве что по-тихому исчезнуть. И вот они, в отсутствии федерального внимания оказываются ареной настоящей локальной политики.
Здесь, впрочем, тоже прослеживается логика централизованного управляемого городского развития. По сути дела речь идёт об обмене политической субъектности на комфортную городскую среду. Если город хочет попадать во все программы, получать хорошее федеральное финансирование, а не по остаточному принципу, то он должен быть понятен, прозрачен и лоялен федеральной власти.
При этом очень желательно, чтобы город был экономически успешен. Парадокс конкурса малых городов, например, в том, что для попадания на призовые места важную роль играет объем софинансирования заявки. Т.е. у городов, у которых и так есть деньги больше шансов получить еще денег. Контроль за финансовыми потоками в сфере городской среды является важнейшим элементом логики управляемого городского развития.
#всякаяурбанистика #городскиережимы #городскиеполитики #городскаясреда