Действительно, Евгению Пригожину удалось создать образ, который вольно или невольно за полтора года привлек на свою сторону значительную часть избирателей президента. Можно сказать, это своего рода имидж "нового молодого Путина" времён вторжения Басаева в Дагестан и второй чеченской войны, когда президент был гораздо острее в своих оценках и свободнее в действиях (по крайней мере, в представлении граждан). За почти четверть века образ Владимира Путина несколько "приелся" и определенным образом стал более "пресным". Его удавалось "встряхнуть" и наполнить новыми смыслами лишь какими-то масштабными действиями, к примеру, решением о начале СВО. В остальное время он был гораздо более отстранённым и отдаленным от избирателей "отцом нации", чье величие неоспоримо, но и слишком далеко от граждан (как боги на Олимпе для древних греков). А Пригожин говорил очень простым языком, не чуждался "крепкого словца", делающим ближе "глубинному народу", а его крылатые фразы ушли гораздо дальше известного "мочить в сортире". Учитывая такое "пересечение" электората, а также скорые президентские выборы, перед пропагандой стоит весьма непростая задача: "«вытравить» образ Евгения Пригожина из сознания электоральных групп россиян, лоялистски настроенных к Владимиру Путину и входящих в те самые 80% за СВО", не пошатнув при этом их лояльность к президенту. И пропагандистский блок явно демонстрирует признаки некоторого замешательства, местами непопадание в аудиторию и определенную противоречивость транслируемых смыслов, которая быстро выявляется активной частью общества. Впрочем, времени ещё достаточно и его посвятят тщательным исследованиям предпочтений и реакции, а также конструированию новых непротиворечивых смысловых конструкций.