Не рой другому яму, сам в нее попадешь: как кандидаты от Единой России могут сами споткнуться о созданный для их же успеха муниципальный фильтр Примитивизация избирательного процесса привела к тому, что выборы губернаторов построены таким образом, что не подразумевают какой-либо вариативности сценариев. Законодательно губернаторские кампании сейчас заточены под участие в них небольшого количества кандидатов: примерно от 3 до 5. Муниципальный фильтр могут обычно пройти самостоятельно представители только одной (Единая Россия), реже двух-трех партий (еще КПРФ, ЛДПР или СРЗП, у Новых Людей пока нигде нет ресурса для самостоятельного прохождения фильтра). Если самостоятельно партия не может пройти муниципальный фильтр, то участники от нее получают голоса муниципальных депутатов от Единой России по разнарядке, являясь сразу сходу спойлерами. По сценарию «врио (или действующий глава) + статисты» всё работает практически идеально. Даже если статисты-спойлеры набирают много для себя, то все равно основной кандидат в подавляющем числе случаев выигрывает в первом туре, набирая сильно больше 50% (исключения были в 2018 году). Но если на выборы выходит не очень популярный глава (такое почти перестали допускать после 2018 года, говорят, что сейчас такая ситуация, например, в Алтайском крае складывается, где действующему губернатору-единоросу Виктору Томенко, от которого несколько устали и элиты, и избиратели бросает вызов молодая депутатка ГосДумы от КПРФ Мария Прусакова, достаточно популярная в регионе, а, главное, воспринимаемая как нечто новое и свежее в душной и гнетущей атмосфере) или устраиваются конкурентные выборы, когда губернатор от другой парламентской партии, а единорос в роли претендента на престол (инновация сезона, запущена в Хакасии (которую не жалко для экспериментов), где сражаются действующий глава коммунист Валентин Коновалов и единорос, ветеран СВО Сергей Сокол, так и не получивший статуса врио), то во избежание эксцессов, наоборот, надо было бы растягивать бюллетень выдвигая больше кандидатов и так оттягивая оппозиционные голоса. Но такой формат кампаний стал невозможен законодательно и к нему не готовы политические администраторы, которых учат действовать по шаблону. Обрисую поподробнее такую ситуацию, когда такой шаблон ломается: – Рейтинг кандидата от Единой России и парламентской партии (например, КПРФ) примерно одинаковый (например, как у Сокола и Коновалова в Хакасии – под 30%) – У обоих плюс/минус такой же высокий антирейтинг. – Другая часть электората не получает для себя понятных вариантов (третьей альтернативы, типа Александра Лебедя в 1996 году на выборах президента РФ и еще нескольких кандидатов помельче). – Ни одна из сторон не контролирует достаточное количество ТИКов в регионе, чтобы администрировать результат. Получается лобовое агитационно-пропагандистское столкновение участников. Очень бы помогли несколько ярких дополнительных кандидатов, которые будут отнимать у конкурента голоса (выборы губернатора Красноярского края в 2002 году), но выдвинуть их невозможно, кстати, не только из-за муниципального фильтра, но и еще короткой кандидатской скамейки (нет харизматиков, только унылые, повторяющиеся и уже надоевшие персонажи) и, главное, страха отойти от стандарта, невозможности отступления от спущенной сверху методички. Таким образом, результат кампаний 2023 года в таких регионах (в Хакасии и Алтайском крае, возможно еще где-то) будет зависеть не от усилий кандидатов (они, скорее всего, просто измотают друг друга и уйдут в клинч), а от федерального информационного фона и случайных факторов на местном уровне.