‍Небо. Самолёт. Девушка из Лиги Безопасного Интернета История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй в виде фарса. Взаимоотношения Мизулиной с русским рэпом — смесь из исторических и художественных сюжетов. Эта карамельная блондинка, надушенная ароматами коридоров Госдумы и камер СИЗО, самый модный московский парфюм сезона, возомнила себя личным цензором русского рэпа. Но по своим манерам и глубине мысли она напоминает не Николая Первого или Победоносцева, а Долорес Амбридж. Впрочем, ее подневольные подопечные тоже не тянут на роль Пушкиных и Достоевских, или хотя бы Оси Мандельштама, дрожащим голосом читавшего в подворотнях Тверской улицы «Мы живем под собою не чуя страны». Скалли Милано последний год выглядел прекрасной, но обреченной аномалией московской жизни — пока опечатывались двери офисов, жены уехавших мужей в пустых квартирах вздрагивали от стука в 6 утра, а сине-белые машины рыскали по дворам словно акулы между рифов, Скалли продолжал выпускать песни, напичканные строчками, которые можно было бы переписать в двоичной уголовной кодировке, состоящей из цифр 2 и 8. На 21-летнего выходца с Урала, только вкусившего сладость и безумие столичной жизни, жаловались соседи элитного ЖК, он хулиганил в треках и в жизни и разваливал клубные шоу пустевшей и погружавшейся в сумрак Москвы. Со стороны это выглядело как вызов, но на деле оказалось, скорее, беспечностью молодого и жадного до впечатлений парня. Пока Скалли бесился, за его движениями с умилением наблюдала она, скроллящая свой 14-й айфон на пассажирском сидении Майбаха, везущего ее в коттедж на Рублевке, уверенная в своей правоте и невосприимчивая к жизни, имеющая связи, чтобы эту уверенность и невосприимчивость навязать нам с вами. Фигура, которая по закону драмы появляется на сцене в преддверии трагедии. И вот, когда Мизулина таки дала о себе знать, а Скалли спешно собрав московский скарб, в который так и не успел наиграться, умотал в Дубай, он выпускает лирическую балладу, которую Мизулина со всей присущей ей спесью и самовлюбленностью, конечно, припишет себе. И в чем-то будет права: Ты разбила мне сердце Тут всё в осколках, детка, как мне его склеить? И я надеюсь, то что мы всё ещё вместе Ты знаешь, надежда умирает последней Да, я мудак, но ты же можешь меня понять Хочу назад, эй, дай мне шанс, дай это доказать