Время колокольчиков

Национальную культуру формирует наследственная территория. На ней накапливаются исторические смыслы. Так говорил Бодрийяр, рассматривая бесконечные американские заправки, зеркальные витрины, отделенные от города высоченные здания, черные очки и атомный универсум. Нет кризиса нереализованных исторических идеалов, воспаленных государственных границ, ностальгии, истории — Америка тех лет утопична, а утопия принадлежит будущему, и плевать она хотела, что происходило на этой земле до ее появления.

Исторический смысл копится без особых усилий. Лишь бы люди принадлежали прошлому и его идеалам, неразрывно связывая свою идентичность с холмами и руслами рек, площадями, городскими легендами, полузабытыми воспоминаниями из детства. Ты рассказываешь сыну о поляне с крапивой, которую в детстве колотил палкой — двадцать лет спустя сын берет в руки оружие и идет защищать края, где прошла юность отца, даже если там не поляна, а парковка, и лупил он не крапиву, а тебя.

О войне здесь прежде не говорилось, поскольку рассказать не о чем — критиковать происходящее скучно, а поддерживать бессмысленно, — молчание было хорошим тоном, которое до сегодняшнего дня меня полностью устраивало.

Неделю назад погиб мой хороший друг. На момент начала Русской весны он был там и успел сыграть свадьбу, и там же погибла его супруга после прилета. Вернулся в 2022 году и горел в танке. По определенным причинам он снова оказался там в ноябре 2024 года, и погиб в своем первом бою на одном из самых злых участков фронта. Олег был отличным парнем: отзывчивым, не отказывал в добром слове или деле, работал по сборам, обладал внушительной коллекцией кошек, со всеми дружил, все дружили с ним, и точно не хотел умирать так, как ему помогли умереть лампасы, отправившие Олега на убой спустя 5 дней после приезда в учебку.

Олег погиб на территории, которую Россия считает наследственной. По тамошним оврагам гуляет наш национальный ветер, в низинах скапливается понятный нам исторический смысл. Героические знаки торчат из почвы обугленными стволами деревьев. По весне из-под талого снега всплывают мертвые, и торжественно зачитывают права на землю, с которой они за эти годы успели породниться. Только кому это все надо, если умирают русские, я третий год понять не могу.

Глоб, спи спокойно. Ты был очень смелым человеком, хорошим товарищем и здоровым русским националистом. Трудно все это писать, но ты бы не понял, если бы я не вставил свое слово. Бог даст, свидимся.

Время колокольчиков

Когда я говорил, что на Мишу Маваши нужно смотреть через микроскоп, присобаченный к телескопу, я не шутил. Похоже, Миша собирает боевое крыло «Северного человека». Как в старые добрые нулевые — выезды в регионы, разгоны мигрантских рынков, общежитий, борьба с диаспорами. Миша все согласовал с силовиками. Согласовал ли он тебя с силовиками, пока неизвестно.

Миша возвращает русских правых в 2002 год. Тогда казалось, что одна из голов многоголовой России понимает нас и хочет сотрудничать настоящими патриотами-бессребрениками. Кончилось все испуганными правыми глазами, потому что просьбы вызвать в суд куратора-фсбшника предсказуемо кончались кеками.

Это все безумно весело, участвовать можно. Но с осторожностью. Никакая крыша вас не спасет, когда одна голова Кремля в очередной раз станет сильнее другой.

Время колокольчиков

Правые идеи становятся исключительно мужским делом. Это тренд от США и Германии, до Польши, Туниса и Кореи. Причина — резкая гендерная пропасть в среде зумеров, возникшая за последние 15 лет. Если раньше разрыв касался исключительно возраста, когда молодые люди были в среднем либеральнее взрослых, но с возрастом это сглаживалось, то теперь разрыв происходит в рамках одного единственного поколения. Цитата Черчилля про консерватизм перестала быть актуальной.

Об этом пишет The American Mind. Долгое время складывалось впечатление, что молодые занимают исключительно либеральные или леворадикальные позиции. Но это ошибка. Внутри поколения растут огромные противоречия, виной которым левая пропаганда, феминизм, #metoo, миграция и алгоритмы соцсетей. Например, согласно исследованию Королевского колледжа Лондона, 41% девушек относят себя к прогрессивизму, в то время как среди мужчин сторонников франкфуртских евреев оказалось только 21%. Аналогичная ситуация в США и Германии. В Южной Корее все еще веселее, там разрыв составляет около 50%. На последних президентских выборах корейские мужчины голосовали за правую партию, а девушки за либерал-демократов. В Польше пятая часть молодых мужчин проголосовали за праворадикалов. Про популярность в Германии AfD и так все знают.

Причины ясны не до конца. Помимо очевидной пропаганды, до рвоты засевшей в кадыках, влияет фертильность, церковный сдвиг (американские мужчины впервые в истории стали религиознее женщин), миграция. Важную роль играют алгоритмы соцсетей. Медиа захватывают и сортируют аудиторию, где одна половина читает Каца, а вторая Бульбу. Обе половины могут сидеть в одной квартире на одном диване.
Левые добились того, что старый мем про праворадикала и изнасилование стал очень близок к реальности. Не вешайте носы и не воруйте левые тезисы, говорите на своем языке. Все нормально.

Время колокольчиков

Зря вы ищите сбежавших офицеров СС и членов НСДАП в Аргентине или Антарктиде. Это ложный след за авторством Отто Скорцени. Езжайте в Грозный.

Время колокольчиков

Слово «диссидент» имеет в России свой собственный привкус. Советский контекст, психбольница, травля гэбэшниками, антигосударственные взгляды, выдворение из страны под предлогом идеологической диверсии. Солженицын, Алексеева, Бродский, Лимонов. Это отличный маркер, делящий мнение о человеке на до и после — больно уж яркий ассоциативный ряд. Диссидент отчётливо пахнет старостью.

В США все обстоит иначе. Там слово распространенно именно в академическом контексте. Типичный американский диссидент, это интеллектуальный маргинал, вроде Кертиса Ярвина, активный противник текущего политического строя, со слишком ядерными для общества идеями. Американских правых диссидентов выделяет следующее:

1. Правая самоидентификация или идентификация таковым со стороны СМИ.
2. Сопротивление господствующему неоконсерватизму.
3. Оторванность от консервативного мейнстрима.
4. Пересекающаяся аудитория.

Это неореакция, палеоконсерваторы, альтушки калибра Спенсера и Тейлора, трамписты, неофашисты. Всех их можно назвать правыми диссидентами. Попасть в этот клуб легко, достаточно желания республиканцев пустить тебя на экологически чистый компост за взгляды.

В России все то же самое. Есть путинизм, который в зависимости от освещения выглядит по-разному. Он правый, он левый, прогрессивный, консервативный, советский, антисоветский, он красно-белый, как Спартак или алкомаркет. Обществу удобно, место под солярным найдется для каждого. Но мы здесь маргиналы. Злодеи по будням, антигерои по выходным — пока не грянет инфоповод. Выброшенные из мейнстрима, часть наших тезисов оттянута государством, часть государственными думскими прокси, еще одна часть в кармане рунатов на зарплате. Не кривись, если в Вайоминге тебя после пятиминутного диалога назовут правым диссидентом. Просто ты и правда такой.

Я не люблю нейминг и прочее, но это емкое и лаконичное самоназвание. Оно маркирует тебя среди своих, одновременно скрывая от чужаков. Диссидент звучит гораздо привлекательнее националиста, от этого термина фонит так сильно, что его давно пора засыпать бором с песком и забетонировать.

Короче, пора украсть диссидентство у диссидентов.


Время колокольчиков

Когда наверху в очередной раз пытаются привести все к общему знаменателю, сделать марксизм органичной частью русской истории, я вспоминаю слова Авраама Линкольна. В своей инаугурационной речи от 4 марта 1865 года он примирял Север с Югом словами: «Мы молимся одному и тому же Богу и читаем одну и ту же Библию». Вечная идея Кремля починить исторические фантомные боли очевидно замечательная. Но все ведь понимают, что мы с коммунистами молились разным богам?

Время колокольчиков

Четыре дня назад мы увидели, как День Победы впервые в истории выполз из раковины. И все остались довольны. Минимум техники — делать ей тут нечего, что выяснили еще в прошлом году, — минимум помпезности, все по-военному строго, даже лаконично. Много внимания текущей кампании. Путин оказался очень честен, пусть и сам это признавать не намерен.

День Победы — это дата, когда наша страна победила в войне за передел планеты. Мы отхватили свой кусок и с тех пор напоминаем себе об этом. Чем страна слабее, чем громче мы это проговариваем. За окном творится черт знает что — но смотрите, мы победили мир, мы создали новый порядок, с тех пор у нас есть вечное право нажимать на самые важные кнопки. Проблемы здесь две. Во-первых, победа была девальвирована в 1991 году. Мы растеряли все свое влияние, откатились к границам Петра, но чувствовали себя плюс-минус нормально. Во-вторых, когда проснулся реваншизм, в нас не осталось почти ничего, что можно было было предложить на экспорт. День Победы стал внутренним праздником, когда пьешь горькую и вспоминаешь о цене, но власть каждый раз хотела большего. Скорбеть по погибшим мы всегда можем, но Кремлю такого всегда было мало.

Пять дней назад праздник вышел из вакуума. Не привезли даже танки — наверху решили, что воюющее два года государство должно использовать технику иначе. Говорили об актуальных событиях. Это хорошее подспорье для превращения Дня Победы в общерусский военный праздник. Не локальный, а обширный. Добавить Афганистан, добавить добровольцев в Сербии, Приднестровье, Таджикистане. Когда Кадыров испустит последний дон можно подумать и о чеченских войнах. Национализм — это про любовь. Всю историю мы ставили интересы страны выше своих собственных. Потому что любили, пусть и часто безответно. Так может пора вспомнить всех?

Время колокольчиков

Источник ненависти не всегда лежит на дне кошелька. Зачастую это просто мода. Человек достанет при конфликте травмат независимо от количества сотрудников в его подчинении или размера транспортного налога, главное, чтобы в его среде это воспринималось всеобщим одобрением. Ощущение силы страшно пьянит. Когда в США появилось явление «Polar bear hunting», где черные нокаутировали случайных белых прохожих, люди пожимали плечами, ведь избитых часто даже не грабили, вместо этого снимая весь процесс на видео. Потому что в моде нет ничего утилитарного и рационального, только социальное одобрение.

На фото — Киллиан Мбаппе, заработавший в 2022 году только от контракта с ПСЖ 72 млн евро. Мбаппе вырос в семье среднего класса, никогда не видел гетто, пусть и город его детства считается во Франции возмутителем спокойствия. Учился в лучшей футбольной академии страны, любит петь и играть на флейте, часто обедает с Макроном, был замечен в связях с трансом, он не пасся на улицах, но в матче с Барселоной сказал Жорди Альбе, что «на улице я бы тебя убил». Культура важнее денег. Можно найти сотни других примеров черных миллионеров, что несмотря на кошелек ведут себя как последние негры из Комптона, просто потому что ощущать себя ганстером безумно приятно.

В России нет гетто в классическом смысле, нет пока и экономических обоснований для появления гетто, разве только усилия правительства. Но культура уже есть, она начинается в школах, где нерусские дети с упоением смотрят видео, на котором кавказец тычет слабому русском в лицо травматом и спокойно уезжает по своим делам. А после это воспроизводится на перемене. Гетто не инфраструктура — это точка зрения.

Время колокольчиков

— Мужчина, вы выходите на следующей остановке?
— Не знаю, мне до конечной.

Время колокольчиков

Учитывая, что институт церкви, с миллиардными ресурсами, господдержкой, кнопкой на телике и давней культурой, привлекает только 7% россиян в храмы, а созданный на голом энтузиазме Спутник и Погром на пике посещали 10 миллионов человек в месяц, уместно спросить, кого из нас действительно не существует. И что будет, когда у нас появятся бюджеты.

Время колокольчиков

Напомните, что говорила Москалькова, когда Тесаку вырывали ногти, Навального год держали в ШИЗО, как она относится к пресс-хатам и процессу ломки в целом? Кто не в курсе, в колониях на каждом шагу висят образцы бланков для чистосердечного признания. Чтобы ты каждый раз прогуливаясь мимо прикидывал, стоит ли молчание всех этих мучений.

Впрочем, сказано это не для внутреннего рынка, даже у этих таджиков есть собственное государство, перед которым нужно оправдываться.

Время колокольчиков

Смертная казнь штука неоднозначная. Во-первых, обществу нравится эта идея по причине равновесности наказания, мол, за смерть можно заплатить только смертью, так называемый lex talionis, взаимное правосудие. После казни появляется ощущение, что пострадавшие отомщены в полной мере. Во-вторых, сдерживает ли угроза смертной казни преступников до сих пор не понятно, аргументов за и против примерно поровну. В-третьих, российское государство и так имеет бесконтрольный набор полномочий, давать им еще и право приговаривать к смерти не очень хочется. Наконец, кто-нибудь из вас готов настолько довериться нашей судебной системе, друзья националисты?

Но кажется, что прогрев пошел и мораторий снимут. Приемлемым вариантом будет казнь с отсрочкой на 5-15 лет, чтобы в случае чего дело могло быть пересмотрено при жизни преступника, дабы исключить ангажированность или сиюминутную подтасовку улик.

Речи об этих четырех таджиках не идет, здесь одна дорога — смерть.

Время колокольчиков

Согласно данным фразцузского think tank Fondapol, в период с 1989 до середины 2021 года исламисты совершили 48 тысяч террористических атак по всему миру, приведших к гибели около 211 тысяч человек. Каждый теракт уносил жизни 4,4 человек в среднем. Каждый четвертый убитый был гражданским лицом, каждое третье нападение совершалось с применением огнестрельного оружия.

Время колокольчиков

Мусульманский мир во многом эмоциональный, эстетический, чувственный. Женский по своей природе. Поэтому с ними сложно вступать в дискуссию, каждый твой тезис встречает не антитезис, а энергичное размахивание руками и ускользающие абстракции. Стереотипная реакция карикатурной женщины. Одну из причин этого в 2006 году описал консервативный американский журналист Кристофер Колдуэлл в своей книге «Размышления о революции в Европе: иммиграция, ислам и Запад». Он указывает, что исламу недостает цивилизации и культуры, ведь только одна Испания за календарный год переводит на испанский книг больше, чем все арабоязычные страны перевели на арабский со времен правления халифа Абдуллаха аль-Мамуна в 9 веке.

Так что спонтанный исламский терроризм от вчерашних парикмахеров имеет куда больше общего со спонтанными женскими покупками нижнего белья, чем может показаться на первый взгляд.

Время колокольчиков

Если не фейк, то начинаются какие-то движения, особенно держа в уме эвакуацию в Питере.

P.S. Бакэмоно — буквально черти в японском фольклоре, которые маскируются под человека. Кто-то развлекается, панику сеет.

Время колокольчиков