Когда я был маленьким, на улицах встречались городские сумасшедшие. Прямо довольно много их было. В значительной степени были это деклассированные бичи и бомжи с развившимися психозами, они шли, не разбирая прохожих, и орали бессвязное невидимым собеседникам. Такие считались опасными. Еще были явно не бездомные тихие психи, но с тягой к перформансам. Где-то года до 2002-го на перекрестке Мира и Кирова, на ступенях БЦ Воскресенский, едва ли не ежедневно сидел дед с огромным красным знаменем. Потом еще был мужик, который таскал на спине распятие, но это уже позже, лет десять назад. А еще был чувак, который приходил в магазины аудиокассет: там, как правило, играла музыка, и он скромно пританцовывал под нее в углу. Но и в этой категории не все психи были безобидными. Одна старушка, например, обладала рентгеновским зрением и каждому прохожему считала долгом сообщить, какие тяжелые болезни таятся у него внутри. Сама она носила на руке гипс, не снимая годами. Мы, школьники младших классов, верили в силу старушки безоговорочно. Считалось, что если она и не диагностирует правильно болезнь, то своими словами может ее вызвать, сглазить. Однажды моя мама, когда ведьма взялась что-то мне предсказывать, показала ей «козу» и сказала пару слов — сработало. Много позднее я работал в Петербурге ночным редактором в новостях, и психи звонили мне по рабочему телефону. Одна пожилая шизофреничка — каждую смену. Другие редакторы, думаю, сразу ее сбрасывали, а мне было как-то неловко, потому я многое выслушивал о ее дочери, которая мечтает мать со свету сжить, о политических взглядах и воззрениях на искусство. Новости тогда были скучнее. Некоторое время казалось, что сумасшедшие все перекочевали в интернет, но сейчас сетевых безумцев встретишь очень редко — всё больше плохие люди и плохие люди на зарплате. А с городских улиц их вообще практически вытеснили. Сейчас вот увидел из окна кафешки, как прошла дурочка — рот до ушей и куль барахла под мышкой, как гостья из прошлого.