Недавно я поняла, что все чистые листы, на которых мне когда-либо приходилось писать — это один и тот же лист. Что все катки, на которых мне довелось побывать — на самом деле один и тот же каток. Все леса, по которым я бродила — один-единственный лес. И даже что моя коллекция таро — одна и та же система символов, просто упакованная по разным колодам. Штуки, наполнявшие мою жизнь смыслом, никогда не были привязаны ни к конкретным предметам, ни к координатам (как бы мне ни хотелось думать обратное). Всё это были идеи, умноженные на мою волю их проявить. Идеи, с неопределённым артиклем «а», и есть внутренние опоры. Их можно носить с собой всегда и разворачивать на новом месте, в любых обстоятельствах, даже в отсутствие привычного инструментария. Как бы я ни обожала свой айпад для творчества, в действительности я могу писать на чём угодно, ведь источник внутри. При всей моей любви к катку возле дома, мир не рухнул, когда я занималась на новом льду в другой стране. Ведь суть оставалась неизменной. У материальных вещей, мест и прочих конкретных совокупностей артикль «the». Это опоры внешние — именно этот дом, исключительно эта работа, только эта кофейня и никак иначе. Их не заберёшь с собой куда угодно, а потому терять что-то такое порой как сдирать с себя кожу. Иногда я представляю день, когда мне придётся выселяться из съёмной квартиры, и мгновенно начинаю ощущать себя улиткой, на которую наступили. Уйти из укромного уголка, куда я шесть лет приходила грустная, уставшая, побитая, и где никто не мог причинить мне вреда? Да вы гоните. Мне давно ничего не угрожает, но я до сих пор рассматриваю своё жильё как нору, где можно прятаться от врагов, и из-за такого восприятия мысли о гипотетическом расставании с ним невыносимы до тошноты (буквально). Хотя казалось бы, всего лишь съёмная квартира, у которой нет шансов стать моей собственностью (такое можно было бы считать внешней опорой посолидней). Просто шесть лет назад мне позарез нужно было безопасное место, чтобы не сдохнуть, и на этой тяге я отстроила в обычной панельке wonderland, который теперь даже гостям не хочется покидать. Так часто происходит: внешние опоры создаются безопасности ради или под травму. Что-то со временем аккуратно отпадает само, а что-то, в зависимости от степени тяжести травмы, держится с упрямством въевшегося в незажившую рану бинта. Отрывать такой страшно, больно и попахивает предательством. Только вот как расти новой коже? Травма — это кусок психики, который условно говоря прижгли, от чего он застывает в болезненном моменте и не развивается, а крутит одни и те же паттерны. Внешние опоры под неё иметь круто и важно, но с учётом пространства для заживления. Можно попробовать опираться на внешнее всю жизнь, только вот его вечное присутствие никто не гарантирует. Это нормально — дорожить своими внешними опорами, но чтобы не потеряться, если вдруг однажды выбросит в открытый космос, нужно отращивать ещё и внутренние. А они растут на любви, поэтому и срок службы у них другой, и масштаб, и влияние. Внутренние опоры — это идеи, а идеи живут вечно. Почему-то внешними опорами считают людей. Как по мне, это случай особый: изначально да, но дальше 50/50. Те, кто взаимно прорастает в своих близких до общих мыслей и фраз, меня поймут. Увы, человека нельзя утащить с собой физически как минимум по закону, но во-первых, никто не отменял онлайн, а во-вторых, со временем наши внутренние нейронки накапливают достаточно данных о любимых людях, чтобы сгенерировать их идеи, образы, к которым мы будем мысленно обращаться — поговорить, посоветоваться, порадоваться, показать красоту момента или просто так, порадоваться, что этот человек вообще где-то есть (или был, благо любовь всё ещё способна протянуться за грань смерти). В общем, вот вам ещё один мысленный эксперимент для досуга: провести черту между любовью и страхом, раскидать на эти два поля всё, что дорого, отделить объекты от идей и посмотреть, что вообще происходит. #БортовойЖурнал