Бурундуки и цифровой мир Умение разнообразить повестку и создавать многовекторный контент – важно для топовых федеральных Telegram-каналов. «Кремлевский безБашенник» не исключение. Здесь, как привыкли читатели, всегда присутствует плеяда авторов, готовых откликаться и резонировать по любому существенному поводу, а иногда и согласно некоторым внутренним размышлениям. Нынешняя неделя, разумеется, в основном привлекала внимание экспертов визитом председателя Китайской Народной Республики Си Цзиньпина в Москву. Львиная доля публикация в «Кремлевском безБашеннике» была на эту тему. Тем не менее, отдельные авторы фокусировали свой экспертный щуп и на другие вопросы. Так, президент Центра развития региональной политики Илья Гращенков выдал любопытную колонку по перспективам цифровизации в Российской Федерации. Конкретно, что мешает российским властям в тотальном создании цифровых двойников. Логика у Ильи Александровича простая: советское прошлое с марксизмом-ленинизмом, в качестве идеологии, сделало крайне затруднительным появление каких-либо гуманитарных технологий. Культура потребления и исконно русская парадигма «моя хата с краю», по меткому выражению Гращенкова, привела к тому, что в РФ нынче живет «народ-бурундук». В результате, как объясняет эксперт, наблюдается диспропорция, в сравнении с тем же Западом: отечественные технологии позволяют сделать качественный цифровой скачок, но без конкретной применимости для общества и четкой логики. Что делать – Гращенков и здесь вносит свои разъяснения: вытравлять из себя директивный метод жизни «что, зачем и почему». И на его место интегрировать social studies, чтобы из бурундуков превратиться в людей. Вот умеет Илья Александрович выстраивать замысловатые конструкции, в таланте московскому эксперту не откажешь. Да, лексика где-то грубовата, а «народ-бурундук» и вовсе можно принять за оскорбление, но для некоторых мыслей прямота – это самый верный способ объяснить. Действительно, тотальная цифровизация не на уровне кабинетов в федеральных министерствах, а в регионах воспринимается с большей долей недоверия. Потому что в ней видят элементы контроля и ограниченности действий, а не наоборот инструмент для облегчения существования. Понятно, что при переводе в «цифру» всех элементов муниципального управления станут невозможными любые коррупционные схемы. Да и мало ли какие рабочие тайны имеются у среднестатистического россиянина, которые он бы не хотел публичить, даже если уверен об их легитимности. Наверное, причина в неприятии цифровых процессов действительно находится в нашем советском прошлом. Но не в директивности всего, а в жестких мерах за любое непослушание или инициативность. «Не высовывайся» – вот еще одна парадигма, оставшаяся со времен СССР. Цифровое мышление как раз подразумевает наличие предложений, идей и выработку новых подходов. К такому стилю жизни и работы пока не все россияне готовы. Грустно, но факт.