Всем привет, это Дарья Насонова, соосновательница «Русской барыни», и вот мое сегодняшнее письмо редактора. Периодически мы дискутируем с единомышленниками из разных сфер о том, что такое русский культурный код (да, я снова написала эти три слова, понять и простить) и может ли такое этническое медиа популяризировать не только русские бренды (а мы очень, очень, очень много о них пишем), но и, например, карельские или дагестанские, показывать работы татарских художников, визуальные исследования об ингушском ремесле, рассказывать о чувашском языке. Моя позиция однозначная: да, может. Любое этническое искусство любого из народов, которые входят в состав России, мы с редакцией видим частью русской культуры. Это наша страна, наша земля, наш народ. Общая, общая, общий. Это не потеря идентичности, не поглощение, не апроприация, это единство непохожих, самостоятельных культур, которые нас объединяют. Я хочу носить на своих косах татарские накосники — не потому, что мне не нравятся русские накосники или их история, а потому, что татарские мне идут больше. Наша история разве не связана, наши крови разве не смешивались? Я истовый фанат коренных малых народов, про мифологию, обычаи и уклад жизни чукчей (они красиво называют себя луораветланами, с чукотского это переводится как «настоящие люди») могу говорить часами просто потому, что очень интересно и это — опять же — наша земля, наша история, наш народ. У меня дома коллекция из 22 кокошников (кстати, мы писали про них лонгрид вместе с Государственным Историческим Музеем — «Сороки, коруны, украсы — старинные головные уборы из собрания ГИМ»), регулярно ношу все, должна ли я возмущаться, если увижу этот головной убор на осетинской или марийской девушке? Нет, мне будет радостно — она любит русскую культуру, она украшает себя русской культурой, потому что она русская осетинка или русская марийка. Окрошку на айране (из башкирской национальной кухни) я могу делать или только на московском квасе? Не то чтобы я любила окрошку, но пример же понятен. Миниатюры железобетонного забора ПО-2 стоят в РЯДу — новом концепт-павильоне русского современного дизайна в Гостином дворе. Или вот, еще шопер такой есть. Этот забор разработали в СССР. Знаете фамилию создателя? Борис Лахман. Мы считаем это частью русской культуры или еврейской/немецкой (а корни фамилии именно оттуда)? Мой любимый пример — советские панельки. Вот уж что объединяет не только 146 миллионов россиян, но и все бывшие народы СССР, так это неизменный утренний пейзаж: зима, скрип под ногами, на свету фонаря кружат снежинки, тянет ранец, ты идешь в школу, первым физра, вторым ИЗО — и хотя бы одна типовая пятиэтажка вдоль протоптанной дороги стоять будет. Много русских художников сейчас рисуют целые серии ностальгических картин про провинции с типовыми застройками, мы писали про это лонгрид «Панельки: история сосуда русской души», русский артист Хаски, помнится, даже песню свою так назвал — «Панелька». Знаете, откуда они появились в СССР? В 1927 году советская делегация летала в Германию, чтобы получить опыт массового жилищного строительства, и особенно ее заинтересовали сборные дома на базе пемзобетонных панелей, которые разработал немецкий архитектор Эрнст Май. Идею привезли в СССР, адаптировали, изменили и стали экспериментировать с застройками. Теперь это часть общего культурного кода десятков миллионов людей. И этот культурный код — русский.