Борьба за краба - стригуна (Chionoecetes opilio) в Баренцевом море двинула международное право и удостоилось заметки GAR. Гражданин Молдавии Николай Виснеа (Nicolai Visnea) с 2012 ловил краба-стригуна (snow crab) через испанскую компанию Mariscos Polar, которой принадлежит краболовное судно Adexe Primero. Ловили на основании испанской лицензии на двух участках в Баренцевом море: (1) в норвежских водах вблизи Шпицбергена (норв. Svalbard) и (2) «окне» (loophole) между норвежской и российской исключительными экономическими зонами (ИЭЗ) в восточной части Баренцева моря. Для бизнес-схемы было 2 предпосылки: 1) международный Шпицбергенский трактат 9 февраля 1920, закрепляющий суверенитет Норвегии над архипелагом при равных правах участником договора на эксплуатацию его природных ресурсов и ресурсов территориальных вод; 2) предположение о том, что крабы являются биоресурсами открытого моря (high seas), который можно ловить за пределами ИЭЗ (200 морских миль). Третьей предпосылкой стало переселение «стригунов» с Дальнего Востока (место традиционного обитания) на побережье Баренцева моря во времена СССР в 1960, откуда они, возможно, дошли до Шпицбергена. Учитывая, что «стригуны» являются для Баренцева моря инвазивным видом, и их вылов, как бы, «благо» для местных видов, в начале 2010х ЕС разрешил странам Балтии, Польше и Испании выдавать лицензии на вылов вблизи побережья Норвегии и России. В 2015 Россия и Норвегия объявили, что считают краба «оседлым» (шельфовым) биоресурсом, что привело к необходимости запроса разрешения на вылов у этих двух стран (шельф по Конвенции ООН о международном морском праве 1982 тянется на 350, а не 200 миль, как ИЭЗ). Декларация об «осёдлости» делала ловлю в «окне» [между ИЭЗ Норвегии и РФ] для судов третьих стран невозможной. ЕС предложило странам блока отозвать разрешения на лов. Испания отозвала (2015), потом вернула (2016), потом отозвала окончательно. Польша и страны Прибалтики не стали ничего не отзывать. Норвегия также объявила, что считает право на доступ к территориальным водам Шпицбергена ограниченным 12 морскими милями (размер тер.вод по Конвенции ООН). Соответственно, ресурсы ИЭЗ исключались из «свободного доступа». В 2019 Верховный Суд Норвегии единогласно признал, что «стригуны» являются «оседлыми» на шельфе, а значит их лов требует норвежской лицензии. Проиграв в норвежских судах, другая краболовная компания - латвийская North Star, подала иск к Норвегии в инвестарбитраж ICSID (пока не рассмотрен; Peteris Pildegovics and SIA North Star v. Kingdom of Norway (ICSID Case No. ARB/20/11)). Николай Виснеа предъявил претензию к Испании на основании Соглашения о защите инвестиций Молдавия-Испания 2006. В основе тезис о том, что страна неправильно отреагировала на поведение Норвегии и, вместо отзыва лицензии, нужно было требовать исполнения Трактата 1920 юридическими средствами. На кону большие деньги; согласно доарбитражной претензии г-на Виснеа одно судно-краболов приносило собственнику 💶1 млн. в месяц. В претензии Виснеа оспаривает принадлежность крабов к «шельфовым» (контр-аргумент - «стригуны» мигрируют с места на место), хотя признаёт, что в разных странах подход к этому разный. Для Японии крабы - вид открытого моря. Канада считает их «оседлыми». Бразилия считает лобстеров «оседлыми», а Великобритания – нет (п.13 претензии). Аргументы против Испании кажутся натянутыми. В это время в местах исконного обитания в Беринговом море, «стригунов» не могут найти; в 2022 у берегов Аляски недосчитались 10 млрд шт., которые куда-то «ушли». Местный флот краболовов, зарабатывавший 💵160 млн. в год, стал не нужен. Есть теория, что причиной является уменьшение количества морского льда, который, опускаясь при таянии на дно, охлаждает места обитания крабового молодняка до температур, близких к нулю. А в Исландии, сообщает The Guardian, расследуют побег 3.500 лососей с фермы Arctic Fish в открытом море. При скрещивании с местным диким речным лососем получается нежизнеспособное потомство. Директорам может грозить до 2 лет за небрежность.