кинофестиваль «Маяк» продолжает стрелять мощнейшими дебютами, как из пушки в черное небо: 🤍 «ВЕЧНАЯ ЗИМА» — собирательный образ холодного кино про утрату. Но с большим уклоном на мужицкое — смотрели всем заводом, плакала половина маршрутки, собирали тоже всем комбинатом. В этот раз в глазных складках типичного Александра Робака можно обнаружить все фильмы про «ЖИТЬ» и нежить Сигарева, Мещаниновой и Хлебникова. В глазах у Юлии Марченко там тоже застряло кино, которое видно в паре сцен. Удивительное достижение, но этот фильм отбрасывает в кинематограф прошлого даже больше, чем кино про 18-й век! 🖤 совершенно кошачьей походкой к нам подкрался самый амбициозный дебют года от самой юной участницы конкурса — миф про Икара глазами крестьян и дворян «НА ЭТОЙ ЗЕМЛЕ» Ренаты Джало. 🤍 ученица Учителя целится в квази-костюмное Альберта Серры — не меньше, а попадает ненароком в пролетавшего мимо Тарковского (Рената прогуляла «АНДРЕЯ РУБЛЕВА» во ВГИКе). 🖤 оказывается, чтобы снять глубинное кино про гниющий урожай, обрезанные крылья сынов земли и струпья на обочине Руси-матушки нужно делать это интуитивно, а не смышлено. 🤍 ко 2-му дня «Маяка» отчетливо вырисовалась мысль, которая отсюда виднеется четче, чем надпись «ГЕЛЕНДЖИК» на побережье: режиссер все-таки больше про интуицию, чем эрудицию. Ты можешь до фига знать, как должно выглядеть хорошее кино, но ты проиграешь, если не отключишь голову на своем фильме. Побеждают в итоге дебютанты-интуиты, а не режиссеры-интеллектуалы. 🖤 дебютантки Зака Абдрахманова («ПАПА УМЕР В СУББОТУ») и Рената Джало пробираются глубже, потому что двигаются сенсорно, оказываются своими даже на чужой территории (хотя, допустим, не смотрели Тарковского или не читали нужных книг). конструктивные и компетентные режиссеры вроде Инги Шепелевой («БЕЛЫЙ ПАРОХОД») и Николая Ларионова («ВЕЧНАЯ ЗИМА») очутились чужими даже на собственной земле, потому что их интеллектуальное восприятие реальности меняет оптику до такой степени, что они всегда остаются заключены в ожидания наблюдателя. оказывается, кино легко рождается не в складках лба, а когда режиссер разжимает брови.