Кремлёвский серый кардинал Часть II. В окружении вождей После стремительного старта в начале 1930-х годов Суслов на десять лет покидает Москву: партия направляет его практиковаться в регионы. Коллективизация, раскулачивание и последующий за ними голод сильнее всего навредили плодородному югу России, хозяйство там восстанавливалось медленно. Местное руководство вывести регион из кризиса пыталось традиционными советскими методами — посадками и расстрелами, но результатов такая политика не приносила. Спасать юг принялись назначенцы из Москвы, в числе которых был Суслов. В результате серии административных реформ огромный Северо-Кавказский край был поделён на множество новых субъектов. Суслову досталось Ставрополье, где он встретил начало войны. Вообще, поведение почти всей будущей брежневской элиты во время войны вызывает вопросы. Широко известен пример Черненко, отсидевшегося всю Великую Отечественную на второстепенных партийных должностях далёко в тылу. А роль тех, кто действительно участвовал в боевых действиях, крайне преувеличивалась (касается в первую очередь самого Брежнева). Похожая ситуация присутствует в биографиях Суслова и Андропова. Можно банально зайти на страницу в википедии и увидеть, что Суслов в момент оккупации Ставрополья был ответственен за организацию партизанского движения. За это он правда отвечал, но сугубо как партработник, а его деятельность в военную пору тяжело назвать героической. Сразу после прорыва нацистов в 1942 году Суслов первым же делом поспешил направить в Москву сообщение, что за провал ответственность несёт военное и чекистское руководство, а не партийное. С тех пор у него возник вполне предсказуемый конфликт с Берией. Но дальше больше. Уже после освобождения Ставрополя тот стремительно написал статью для Правды, где от имени партийной организации делился хорошими новостями. Однако после публикации статьи раненные красноармейцы, проходившие лечение в Ереване, написали коллективное письмо в Москву. По словам солдат, Суслов во время оккупации ни о чем, кроме как о спасении своей шкуры, не думал. Именно на нем лежит вина за провал эвакуации городов Ставрополья, а ведь в них проходили лечения раненные со всего фронта и работали лучшие советские врачи. Почти все они были жестоко убиты нацистами. Обращение солдат дошло до Москвы (с ним ознакомился, как минимум, Маленков), но ходу расследованию не дали. Почему? Насколько обвинения против Суслова были правдивы? Установить это невозможно, но сам факт наличия такого коллективного письма говорит о многом. Дальше карьера Суслова шла только вверх. В 1944 году его отправляют управлять Литвой, а в 1946 переводят в Москву. Престарелый Сталин после войны стремительно терял свою работоспособность, а в кремлёвских верхах расцвела пора интриг. За опалами одних вождей шли стремительные возвышения других, в элитах формировались фракции. Вероятнее всего выдвижению Суслова способствовал финский коммунист и деятель Коминтерна Куусинен. Куусинен, несмотря на то, что формально занимал чуть ли не третьестепенные посты в государстве, на политику влияние оказывал, к тому же у него, ещё со времён деятельности в Коминтерне, оставалось большое число полезных связей внутри и вне СССР. Другим его протеже был Андропов, который долгое время в ЦК отвечал за налаживания диалога между компартиями. На самом деле тяжело сказать, какое положение в послевоенной конфигурации власти занимал Суслов. Поначалу тот отвечал за наследие Коминтерна и налаживания работы Коминформа (интересно, что его самая первая зарубежная поездка ещё в 1946 году была совершена в метрополию Британию), потом двигался Сталиным в качестве противовеса Маленкову и Жданову как кадровик и идеолог. Но всё же на политический олимп Суслова воздвигнул Хрущёв. После смерти Сталина они вдвоем стали естественными союзниками, ибо, как уже я отмечал выше, у Суслова имелся давний аппаратный конфликт с Маленковым и с Берией (со вторым аж со времён войны). Неудивительно, что членом Политбюро (тогда Президиума) Суслов стал в 1955 году, аккурат после смещения Маленкова с поста председателя правительства.