Смотрел цены на аренду в Москве — взлетели адски. Особенно по сравнению с рынком версии 2к19 (когда я копался в нём в последний раз). Потом почему-то задумался о доме и его отсутствии. В голове всплыли слова Лебедева про желание "жрать в Одессе в ресторане "Дача" у Саввы Либкина". "Дача" — это такой дистиллят одесскости. Расположена в особняке XIX века — очевидно имперском. Внутри — интерьеры советского санатория у моря. В меню — тюлька, икра из "синеньких", форшмак и прочие голубцы. На веранде — качели, зверинец и каменные тропинки, периодически проглядывающие среди травы. Примерно в такой же одомашненной айдентике (но с налетом урбанизма) выдержан другой ресторан Либкина — "Компот". Там, собственно, миллениалам и бумерам (на момент открытия) предлагалось окунуться в детство с жареной картошкой и свежей выпечкой. Раньше один из "Компотов" находился на Дерибасовской — но навсегда закрылся. Но самое интересное, уже будучи сторонником Евромайдана, Либкин открыл "Компот" в Москве на Арбате. Чем вызвал мини-скандал среди знающих людей. На сайте у Саввы Либкина всё начинается с раздела "О Либкине". И первая цитата там — цитата Михаила Жванецкого: "Хорошо, что Одесса кормит сама себя, а Савва Либкин кормит одесситов". И Савва Либкин уже успел послать (по-украински, с 24 февраля 2022 года он демонстративно перешёл на украинский) Лебедева нахуй. А бульвар имени Жванецкого, портрет которого красуется у Либкина на сайте, недавно решили переименовать в бульвар Военно-морских сил. Переименуют и улицу одесситов Ильфа и Петрова, которые вполне могли застать реальные раннесоветские приморские санатории, под которые декорирована "Дача". И улицу одессита Бабеля, родившегося на излете века, где "Дача" была построена. Можно сокрушаться об обнулении истории и утраченной идентичности. Но мне кажется — этот процесс закономерный. Одесса всегда напоминала труп своего имени, где время пытаются продать подороже. А внутри этого разлагающегося тела уже растут непонятные туристам бактерии. Которые превратились в уродливые массивы многоэтажек "с видом на море", кучей приезжих провинциальных девочек, перебранки за то, кто установит/снесёт доску Маршала Жукова, шастающих кругом языковых активистов и бесконечную пыль: на зданиях, брусчатке, в воздухе. Пыль как метафору — сурово пушкинскую. В этом живом трупе было приятно меланхолично гулять. Можно было увязнуть, когда становилось совсем тепло. Но никакой устойчивости у этого "одесского мифа" не оказалось. Во многом благодаря декларируемо пророссийским властям города. Нужно признать. Потом я вспомнил одну историю, озвученную мэром Одессы Боделаном. Историю о Владимире Путине. По словам Боделана, во время визита Путина в Одессу, в 2002 году, они вместе выпили пива в "Гамбринусе" (место известное, древнее). А потом Путин признался: "Знаете, я здесь как-то ночь провел. Был с женой в Черноморском круизе, на обратном пути не успели на поезд, пришлось заночевать на вокзале. Спать хотелось, прилягу на скамейку, только усну, откуда не возьмись, появляется старшина милиции. Высокий, красивый, с усами и начищенными сапогами. И своей ногой в этом красивом сапоге толкает меня, будит. Так и не пришлось уснуть, а старшину помню до сегодняшнего дня". И вдруг показалось, что все мои иллюзии о "доме", о возможности почувствовать себя где-то и с кем-то в безопаности, какие-то ностальгически фантазмы, которые я хочу натянуть на настоящее, все сформировавшие меня мифы — это просто сон уставшего разведчика на вокзале. Из которого его обязательно выдергивает старшина. А дальше — сплошная дорога. После этого думал о кочевниках и об Эмиле Чоране, Жизнь для него была мтафизическим изгнанием. Физически он слонялся по дешевым гостиницам и конец жизни встретил с Альцгеймером в Париже. Он писал, что проще основать империю, чем создать семью. Впрочем, женщина у него была — её звали Симона Буэ. И в качестве демонстрации высшего типа верности одного партнера другому — похоронили их в одной могиле.